— Какой сюрприз для всех нас, не правда ли, Франциска? — улыбаясь, сказала Анна.
— Да, вот уж правда. Привет, папа…
Доктор и Макс обменялись рукопожатиями. Глаза доктора весело поблескивали, он был бодр и в приподнятом настроении. Франциска знала, что былая враждебность между этими двумя близкими ей мужчинами давно и бесследно исчезла. Ужин прошел в хорошем настроении. Макс рассказывал о своей командировке. В голосе его слышалась тревога, видно было, что он до сих пор переживает увиденное.
— Вы хорошо поработали там, — сказал доктор. — Предвижу караваны грузов, которые отправятся после ваших материалов в ту страну на помощь пострадавшим.
— Пора бы уж, — согласился Макс. — Как все-таки хорошо снова быть дома!..
— Еще бы. Ты выглядишь усталым, — заметила Анна.
— Пройдет.
После этого Макс сменил тему разговора и заговорил о том, что его интересовало сейчас больше всего. Франциска увидела, как взгляд его смягчился.
— Мы с Франциской собираемся пожениться, — сообщил он, с улыбкой глядя на свою избранницу.
— Хочу, чтобы свадьбу сыграли у нас, — сказала Анна. — Но Франциска, конечно же, с этим не согласится. Ну, что ж, по крайней мере, это хороший предлог для того, чтобы напроситься к вам в гости.
— Мы с удовольствием примем вас, — сказала ей Франциска.
— Пока не будем спешить, поживем еще здесь пару дней.
Несколько минут они обсуждали планы Франциски и Макса, обговаривая детали… Лицо Макса сияло.
Когда они поужинали, доктор сказал дочери:
— Выпей кофе, милая, и отправляйся в постель. Я вижу, что ты еле стоишь на ногах. Надеюсь, Анна извинит тебя.
— Да уж… — смущенно засмеялась Франциска, которая не думала, что ее усталость так бросается в глаза. — Вы не будете возражать?
— Нет, нет, что вы. Конечно, отдыхайте, — кивнула Анна. — Я пришлю вам кофе наверх.
— Спасибо, — ответила девушка. — Надеюсь, ты извинишь, что я не смогу провести с тобой твой первый вечер дома? — спросила она Макса.
— Я знаю, что такое усталость, — успокоил он ее. — Сам не раз валился с ног. Я тоже сегодня рано лягу. Пойдем я провожу тебя до комнаты, дорогая.
Они медленно стали подниматься по лестнице. Франциска опиралась о перила, хромала, останавливалась на секунду после преодоления каждой ступеньки.
Они дошли до двери комнаты Франциски и остановились на пороге.
— Макс, милый, тебе самому надо подумать об отдыхе. Не засиживайся сегодня долго.
— Как бы мне хотелось заснуть в твоих объятиях, — вдруг проговорил он тихим голосом, не сводя с Франциски взволнованного взгляда.
— Это невозможно.
— Почему?
Тон разговора изменился настолько быстро, что девушка была застигнута врасплох и не была готова защищаться.
Он что, дразнит ее? Франциска не знала, что делать.
— Не понимаю, почему ты заговорил так…
— Потому что я так чувствую.
— Не будем об этом, — холодно сказала она.
— Немногие девушки решатся отказать мне.
— А я отказываю. — В синих глазах Франциски сверкнули искры возмущения. Макс продолжал с интересом смотреть на девушку. Ее гнев был ему хорошим предупреждением.
— Прости, но сейчас я тебе отказываю, — повторила Франциска резким тоном.
Макс вдруг раскрыл свои объятия и громко расхохотался. Напряжение пропало так же мгновенно, как и возникло.
— Иди ко мне.
Франциска тут же обняла его, и Макса обрадовала такая развязка.
— Я люблю тебя. Оставайся собой, милая, — сказал он. — Я люблю тебя потому, что знаю, чего могу добиться таким способом. Ровным счетом ничего! — Макс расхохотался настолько неудержимо, что Франциска поняла: он все это затеял для того, чтобы повеселиться. — Любишь меня?
— Да. А теперь я пойду. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, моя милая девочка.
Франциска сделала шаг в свою комнату, но обернулась и посмотрела Максу вслед. В развороте его плеч было что-то такое, что говорило о великом напряжении, переутомлении и печали.
Наконец Франциска вышла из состояния задумчивости и, войдя к себе, заперла дверь.
«Да, я отказала ему сейчас, — сказала она себе. — Я такая, тут уж ничего не поделаешь. Я должна оставаться собой, он сам мне это сказал. Какая все-таки загадка — отношения между возлюбленными. Расставлять пределы и границы на разных этапах этих отношений — воистину искусство!»
Жизнь быстро возвращалась к норме. Нога Франциски болела гораздо меньше, перестало ныть все тело. Макс, на ее взгляд, выглядел тоже достаточно отдохнувшим, когда они увиделись в полдень следующего дня.