– Туда-то я и собираюсь, ага. – Я показал матросам подзорную трубу, хотя не сомневался, что у них имеются такие же. – А вы сами как, готовы к бою?
– А то! – Игрок указал на мушкеты, привязанные к мачте. – Будем отсюда подстреливать все, до чего дотянемся.
Я одобрительно кивнул и полез выше. Порт-Ройял давно скрылся за горизонтом, кругом царило необъятное море, в какую сторону ни глянь. Высота мачты была соизмерима с колесом обозрения – метров пятьдесят, если не выше. В лицо дул теплый ветер, мачты тоскливо поскрипывали.
Вскоре на горизонте объявился злополучный «Журавль». Перед отплытием араб дал мне и другим капитанам четкие указания, как действовать при встрече с врагом. Хотя с врагом ли? Скорее жертвой.
Под присмотром старпома и боцмана на палубе закипела подготовка к бою, а я тем временем уставился в подзорную трубу. Линейный корабль превосходил в размерах даже вчерашний галеон. Борт выкрашен в сине-белые цвета, на топах мачт колыхаются французские флаги с эмблемой клана. Три десятка орудийных портов пока еще закрыты, но выглядят серьезно. Очень серьезно. Может хватить и залпа, чтобы потопить наши посудины.
«Журавль» быстро увеличивался в размерах, двигаясь поперек нашего курса с северо-запада на юго-восток. Адриан знал, как действовать. Араб завещал дать залп из носовых пушек, когда противник окажется в зоне досягаемости, затем – повторить выстрел, когда подберемся ближе, и только после этого всем трем кораблям необходимо дать крен и сделать бортовой залп. Стоит «Журавлю» ввязаться в ответный бой, шхуна араба рванет с фланга – французы уже не успеют развернуться, чтобы атаковать и ее.
Сначала план не вызвал у меня лишних вопросов. Араб и не скрывал, что «ловит на живца». Только теперь, взирая на врага с высоты мачты, я осознал, что «Рапира» в предстоящем бою останется ни с чем. В лучшем случае захват осуществит команда араба, в худшем – нас успеет потопить залп-другой из неприятельского судна. Слишком уж здоровенный был вражеский корабль, настоящий «Мановар». И о чем я раньше думал?
Канониры уже сделали первый выстрел – баки кораблей наполнились клубами дыма. Ядра дугой прочертили воздух и ударили рядом с бортом французов. В течение следующих пары минут на линейном корабле взяли паруса на гитовы, пушечные порты раскрылись.
– Да пошел он к черту, – пробормотал я и наконец начал спускаться.
Выставить открытый борт и ловить вражеские ядра, пока араб собирает все сливки? Пусть так делают те, кому не жалко собственной посудины.
– Эй, Адриан! – начал кричать я вниз, но ветер заглушал звуки.
С топа грот-мачты не докричаться, понял я. Нужно успеть слезть вниз до того, как Адриан отдаст маневр. Спускаться по вантам я еще не наловчился, а пушкари уже готовились делать новый выстрел – сразу после него «Рапира» пойдет под разворот.
Некоторые матросы, бывало, прыгали вниз по шкотам, но этот трюк явно не по мне. Зато меня надоумило схватиться за штаг, который был натянут между грот– и фок-мачтами. Черт! В попытке быстро переместиться я начал съезжать вниз по канату, руки моментально стерлись в кровь, а сам я в итоге врезался в мачту и потерял равновесие. Попытался ухватиться за парус, но не дотянулся. Стал падать.
– Держу! – прокричал один из матросов, когда я полетел вниз головой.
Он успел схватить меня за ногу, после чего вместе с напарниками затащил на фок-марс. А я уже было простился с жизнью, готовясь расшибиться в лепешку. Поблагодарив ребят за спасение, полез на палубу. Теперь уже по вантам.
– Идем прямо, – запыхавшись скомандовал я, стоило спуститься вниз. – Держим курс, не сворачиваем!
– Что случилось, Рудра? – спросил Адриан. – Мы же сейчас дадим второй выстрел – самое время дать крен.
– Нет, вставать бортом не будем, – решительно ответил я. – Держим курс! Готовимся к абордажному бою!
Слово капитана – закон. Спорить никто не стал.
Линейный корабль ответил всем своим бортовым залпом. Это произошло, когда соседние пиратские корабли развернулись. Крупнокалиберных ядер хватило, чтобы нанести урон всем. Но если «Рапиру» снаряды ударили лишь в нос, то фрегату и бригу досталось несладко.
– Мы идем на таран? – спросил Адриан.
– Да. А затем – лезем на вражеский борт, – ответил я, посматривая в подзорную трубу.
– Но мы же договаривались развернуться с остальными?
– В таком случае мы все уйдем на дно. Если корабль стоит параллельно вражескому борту – площадь поражения максимальная. Если же идем перпендикулярно – выстрелить и попасть может только ограниченное число пушек, часть которых ударится в область бушприта. А теперь посмотри, в какое решето превратились наши «партнеры».