— О, — потянул Итель, зная, к чему это сестра хочет сделать такую покупку. — Скоро экзамен по конной езде?
— На следующей неделе, — улыбнулась сестра. — Смогу свободно передвигаться, а то достало уже в этих коробках ездить.
Итель тихо посмеялся.
— Да, это важный шаг, — кивнул он.
По острову передвигаются или верхом, или в повозках разной степени удобства. Навык верховой езды наравне с владением каким-ибо оружием считаются этапами взросления, которые также отображаются на внешнем виде человека. Любой, кто может ездить верхом, носит штаны, а предпочитаемое оружие (чаще всего от кинжала до меча) обязано быть на виду, если не получен запрет на ношение.
Разрешение на ношение оружия считается допуском к экзамену по верховой езде. У них в регионе это выглядит как дань традициям, но в некоторых других это необходимость.
Глэнис выбрала кинжал для постоянного ношения и уже год как получила разрешение. С верховой ездой возникли трудности, но, похоже, она с ними разобралась.
— Эх, смогу в Ноарту чаще ездить, — мечтательно произнесла Глэни, а Итель тактично не стал развивать эту тему.
Он знал, что сестре нравился сын друга семьи. И это взаимно. А большего ему знать и не надо.
— Можно ещё Винфо́ра навещать, — предложил Итель вариант.
— Ой не знаю. Сдаётся мне он не просто так в ссоре с папой. Не хочу в это лезть, — Глэни сделала жест, словно отодвигает от себя какой-то предмет. — Хотя в Моне побыть хотелось бы подольше обычного. Красивый город.
— Да, — кивнул Итель. — А дядя-то ядом не прыскается, безобидный.
— Безобидные в таких ситуациях с родными братьями не оказываются, — фыркнула Глэнис, смотря на выходящую из комнаты Лунет.
Итель знал причину ссоры отца и его родного старшего брата, но ещё лучше запомнил шок, когда в десять лет узнал, что тот человек, которого он считал дядей, по крови дядей не является, однако у отца есть родной брат, о котором он за десять лет так точно не обмолвился и словом.
Наверное, если Итель пропадёт, с ним также будет?
— Извините, что заставила ждать, — проговорила Луни. — Пошли?
— Ага, — отозвалась Глэнис, энергично вскакивая с дивана.
Ярмарка размещалась на самой крупной пешеходной улице города. В обычное время здесь были заняты места то артистами, то одинокими прилавками, то ограждениями из-за ремонтных работ. Вот и получалось, что пару лет разместить эту приезжую ярмарку на этой улице полностью не получалось. Поэтому мама и говорила так много о ярмарке.
В самом деле отлично получилось, все украшения смотрятся замечательно. Особенно перекинутые через всю улицу. Вечером тут будет ещё красивей. На миг даже появилось желание прийти вечером, посмотреть хоть краем глаза, но сразу вспомнилось, почему он не хотел идти сюда вечером.
Украшения словно потухли от этого напоминания.
— О, смотрите, — восторженно воскликнула Луни, указывая на прилавок, украшенный различными рыбками, сделанными из ткани. Рыбки словно плыли в прилавок, а чем дольше смотришь, тем меньше понимаешь, сколько всего рыб. Продавец тоже одет в морской тематике.
Итель без интереса скользил взглядом по прилавкам. Сестры подходили к каждому, что-то рассматривали, интересовались у торговцев. Было какое-то чувство, похожее на поиск чего, что обычно здесь было. Или это Итель так выискивает угрозу?
Людей ходило немного, у прилавков стояло по одному-двое посетителей. Вокруг довольно свободно. Ничто незаметно не приблизится. Это успокаивало.
Но расслабляться всё равно нельзя. Одна ошибка будет дорого стоить.
Сёстрам говорил, что рассматривает чем тут торгуют, и его пока ничего не заинтересовало, поэтому он кажется скучающим. Сестёр же интересовало всё: где-то товар, где-то оформление, а где-то они расспрашивали продавцов. Так Итель узнал, что ежегодная весенняя ярмарка (доезжавшая до Витгриса в середине лета) уместилась на одной улице потому, что часть продавцов не приехала: кто не смог из северных регионов с товаров выехать, а кто в целом уже никуда не поедет. Но даже такое нерадостные новости атмосферы не омрачали.
Зато нашёл тот самый «недостающие» кусочек в картине ярмарке, к которой Итель привык. Тихо, даже учитывая, что сейчас тут немного посетителей, слишком тихо для ярмарки. Обычно тут играла музыка из шкатулок, и в этот год их мастер не приехал.
Итель обвёл ярмарку взглядом. А в целом не заметно, что торговцев тут меньше прошлого года. Единственное, что привлекло внимание, когда сестры устали и решили сходить к тем прилавкам, к которым изначально планировали, так это книжные продажи. То ли просто Итель сфокусирован на книгах, поэтому их замечает, то ли книг больше обычного.
— Так печать стала дешевле, — ответил торговец морскими сувенирами. — Вот и книг привезли больше обычного. А так, — мужчина перечислил около десяти имён владельцев лавок, — были и в прошлом году. Просто меньше продавали.
— Я слышал о новых расходниках для печати, но не думал, что всё так увеличится, — поддержал разговор Итель.
Сёстры зашли в какой-то прилавок с примерочной. Сколько там проведут времени младшенькие — зависит от продавщицы. Они планировали только посмотреть, но даже с внешней части прилавка много чего лежало, так что внутри будет что им предложить. Поэтому Ителю лучше найти, как скоротать время, и этот торговец ему нравился в качестве собеседника. Говорил по делу. Итель даже рассматривал товары, может и стоит что прикупить из мелочи, чтобы сестры не смотрели на него так странно.
— Ну так и писатели ж подтянулись. Там половина книг это романы, — и торговцу это не нравилось.
— Вам не нравятся романы?
— Детям нравятся, читали целыми днями. Потом им наконец наскучило перечитывать, и начали делом заниматься. А сейчас этих книжек станет, — мужчина развёл руками, вырисовывая ими большой круг. — И опять по новой, — махнул рукой.
Итель улыбнулся.
— Зато продажи ярмарки поднимут, — Итель знал, что часть дохода торговцев тут складывается из общих продаж. — Помню в прошлые года приезжал мастер с музыкальными шкатулками. В этом году его, — Итель описал пару кругов кистью у уха, — судя по тишине, нет?
Мужчина помрачнел.
— Он разорился, — выдохнул он.
— В смысле «разорился»? — удивился Итель. — По количеству покупателей у него он не походил на того, у кого проблемы.
Торговец выдохнул, осмотрелся вокруг, но других посетителей у его прилавка не было. А этот парень хоть и не о товаре спрашивает, но хотя бы тот рассматривает.
— Вообще мы с Гоном соседи были, так что знаю историю хорошо. У него чёрная полоса в жизни случилась, с таким трудом прошёл, оправился кое-как. Но кто-то написал анонимку дознавателям, обвинив Гона в магии, — торговец говорил тихо и быстро. — Пока дознаватели проверяли всё, время, которое Гон выиграл себе для восстановления прежней жизни, было упущено, — торговец покачал головой. — Мастерскую продал. Дом тоже. Долгов-то нет, но и денег на жизнь нет. Так что не до шкатулок ему.
— Вроде же прибыльной мастерская была, — торговец кивал в ответ. — Неужели хотя бы в его бывшую мастерскую его не взяли?
— Ну так, — понизил голос торговец. — В магии же обвиняли.
— Его же отпустили, значит, невиновен.
— Может и значит. А может не нашли, — поведал торговец. — В общем, новый владелец решил не нанимать Гона. Зря, конечно, — махнул рукой торговец. — Вообще год какой-то мерзкий выходит, а ещё половины не прошло, — торговца было не остановить. — Вон та торговка, — указал мужчина на женщину за большим прилавков напротив с посудой и украшениями, — она свои товары реализует и подружкины. Той пришлось уехать, там семью брата то ли её, то ли мужа, ну… казнили. Сказала, за магию. Дети там остались, поехала разбираться с этим вопросом.
Торговец ещё рассказал пару историй из репертуара «из-за обвинений в магию жизнь круто сменила направление», а Ителю хотелось закончить этот разговор. Поймав паузу в речи торговца, Итель уточнил:
— А что по поводу севера? В этом году получше или..?