Хотя теперь, когда я уже не был обычным клиентом с улицы, я думаю, он даже был бы рад этому. Но, я привык к такому положению дел, и менять ничего не хотел. Альба стреляла в меня глазками, демонстрировала шикарное декольте и невзначай касалась меня своими крутыми бёдрами, а я отшучивался, что однажды не выдержу этого издевательства, уволоку её во дворец Батисты и сделаю своей женой. Кажется, её это совсем не пугало.
На девять часов утра я и назначил встречу Владимиру в этом ресторанчике. И он уже меня ждал внутри. Занял столик в углу, и с интересом поглядывал на Альбу, которая сегодня надела на себя ещё более откровенный наряд, наверняка предупреждённая отцом, что сегодня я заскочу к ним на завтрак — короткий топик и ультра-короткие шортики, больше похожие на трусики от купальника. Бедный Владимир, я ему даже немного сочувствую.
Двое моих парней остались снаружи, двое прошмыгнули мимо меня внутрь и, быстро осмотрев обстановку, заняли один из свободных столиков, поближе к нашему.
— Доброе утро, Владимир! — Поздоровался я с не заметившим меня мужчиной. Хотя, кажется, он кроме Альбы вообще ничего и никого не замечал.
— Доброе утро, Алехандро! — Всё же сумел он оторвать взгляд от дочери хозяина ресторана, подскочил со своего места и протянул мне руку в приветствии.
— Как тебе Куба?
— Я просто в восторге! Всё так… — Он на секунду замялся, подбирая слова. — Честно, просто, красиво, легко, празднично. Куба — словно кусочек рая. Светлые и добрые люди, высокие пальмы, воздух, архитектура. У вас даже солнце другое, не такое как у нас.
— У нас своё солнце, тут ты прав. — Улыбнулся я ему.
— Завтра прилетает наша съемочная группа. Надеюсь, Вы не передумали? — Осторожно, словно всё ещё не веря в это, спросил он.
— Я — точно нет! Но у меня будет к тебе небольшая просьба, Владимир.
— Я слушаю. Постараюсь сделать, если это в моих силах.
— В твоих…
Я недолго помолчал, подбирая правильные слова. Как раз к нашему столику, слегка покачивая бёдрами, подошла Альба. Выставила на стол две наполненные с горкой тарелки, поставила кувшин с напитком, и обворожительно улыбнувшись, ушла в сторону кухни.
— Я догадываюсь, что в сценарии нет сцены, происходящей в дорогом отеле и тем более казино…
— Нет.
— Но у нас открывается парочка, и я бы хотел показать их в фильме.
— Зачем? — Владимир нахмурился.
Действительно, зачем… Как объяснить советскому человеку из прошлого, что такое реклама? Это сложно…
— Я думаю… Люди, увидев эти красивые места на экранах кинотеатра, захотят посетить их. Я хочу показать, как красива Куба целиком. Не только природа, дома, пальмы, но и всё остальное.
— Отели и казино? Я понял! — Он хлопнул себя ладонью по колену. — Это не проблема, можно добавить. Главный герой гуляет по городу и заходит в светящееся огнями красивое здание…
— Может даже делает ставку в автоматах, — подхватил я, — или кидает фишку на игровое поле и выигрывает немного денег… Или много.
— Деньги это не про нашего героя. — Хмыкнул Владимир.
— Я знаю. Но потом эту пачку банкнот он отдаёт нищему на улице, или бедному голодному мальчишке, чтобы тот прокормил семью. Зрителям такое поведение героя понравится.
— Интересная идея… Да, наверное, можно такое провернуть. — Советский режиссёр на секунду задумался, нахмурился, затем погрустнел и улыбка сползла с его лица. — Это не проблема… Но боюсь, это не пропустит наша цензура. Всё вырежут. Лёгкие деньги, буржуазия, азартные игры… Да и не думаю, что советские граждане поедут в ваше казино, а в других странах мой фильм вряд ли покажут. Стоит ли это делать?
— И это не проблема! — Теперь улыбался я. — Главное, что эти сцены будут у нас. Я договорюсь с Госкино и выкуплю права на показ фильма за территорией СССР. Думаю, с этим проблем не будет, учитывая, как к нему предвзято относятся ваши партийные культурные деятели.
— Вы знаете об этом? — Он как-то невесело улыбнулся и вздохнул.
— Да, слышал. Я думаю, они ещё будут кусать локти. И вот в международной версии уже будет всё без цензуры. Затем мы озвучим вашу картину на нескольких языках и пустим в американский и европейский прокат. Осталось самое малое — снять хороший фильм.
— У Вас грандиозные планы, Алехандро! Вы так в меня верите?
— Верю. — Не стал скрывать я. — А ещё я думаю, что по роману такого великого советского писателя просто невозможно снять плохой фильм. Сколько раз американцы хотели снять его, но не смогли из-за сложности подводных съёмок?
— Вы знаете, о чём мы снимаем? — Удивился мой собеседник.
— Конечно. Я навёл справки. — Снова искренне улыбнулся я и откинулся на стуле. — Да и роман Беляева я читал. И не раз.
— Да?! Вот это да! — Брови Владимира непроизвольно подскочили вверх, а он сам удивлённо покачал головой. — Так вот чем вызван интерес к моей работе? Половина съёмочной группы даже не знает, что мы снимаем по книге, и что её кто-то написал тридцать лет назад. Может мне следует взять вас в штат? — Он хитро, с усмешкой в глазах, прищурился. — Консультантом или помощником режиссёра?
— С удовольствием, но как-нибудь в другой жизни. Я, может, даже согласился бы сыграть роль главного злодея. — Тяжело вздохнул я. — Но сейчас у меня других забот хватает.
— О! Вы бы смотрелись идеально в этой роли!
— Я знаю. А что с названием, кстати? Ты определился?
— Ещё нет. — Тяжёлый вздох. — Над названием ещё думаю… Хотел назвать Морской дьявол…
— Мне кажется, дьявол в названии не сильно поймут советские граждане… Да и фильм о любви, а не о демонах и дьяволах.
— Да, наверное. Но это рабочее название, я ещё думаю над этим. Может и не стоит сильно мудрить, назову так, как роман. Зачем что-то выдумывать, если всё уже выдумали до нас. — Владимир улыбнулся, посмотрел на тарелки на нашем столе и непроизвольно сглотнул слюну.
— Я тоже так думаю. И раз мы всё обсудили, предлагаю, наконец, позавтракать, пока всё не остыло…
Месяц пролетел в хлопотах. В приятных хлопотах. Словно затишье перед бурей. Хотя, никакой бури в ближайшее время я не ожидал. По крайней мере, в ближайший год точно. И этот год нам нужно было использовать по максимуму. Американцам сейчас не до нас. ЦРУ грызлось с Джоном. Джон в очередной раз урезал им финансирование, а они в очередной раз пытались как-то надавить на него. Даже какую-то актрисульку под него подложили, чтобы он был сговорчивее. Нам это только на руку.
Меня приглашали в Союз, выступить на площади и покататься по Москве… Но я отложил. Сейчас некогда. Несколько раз я бывал на съёмочной площадке, и как ни странно, даже сыграл роль прохожего, показывающего герою дорогу. Познакомился с актёрами, подружился с каскадёром Рэмом, который отвечал за всё, что происходило под водой — съёмки, трюки, воздух, акваланги и безопасность актёров.
Вашингтон перевел нам деньги, а Батиста вернул все вывезенные из страны 280 миллионов. Неплохо! Мы заложили строительство нескольких заводов, начали строительство огромного пассажирского аэропорта, чтобы принимать туристов, заложили судостроительную верфь в Гаване. Договорились с СССР о поставке оборудования и, вдобавок к этому, к нам приехало несколько десятков советских специалистов. Месяц выдался насыщенным. Жизнь налаживалась.
Вильма подружилась с Ли, и девушки принялись перестраивать и преображать город. Сразу в нескольких частях Гаваны развернулась постройка дорог, школ, больниц и социальных столовых. Что-что, а тратить деньги девчонки умели. Или не умели — как посмотреть.