- Если с тобой что-то случится… клянусь, я…я… Я дурак, дурак, какой же я дурак, Родж… ты только выздоравливай, приходи в себя… я все тебе скажу, я больше не буду прятаться и молчать… Только ты живи!
На костяшках пальцев Тейлора алели кровоподтеки, и Мэй едва сдержался, чтобы не осыпать их поцелуями, в душе гордясь, что его парень не сдавался до конца.
Брайан остался в палате на ночь, как медсестра не пыталась его вытолкать. Заснуть ему удалось только под утро: всю ночь он прислушивался к дыханию Роджера, постоянно подбегал к нему, проверяя пульс, но, в конце концов, организм не выдержал, и Брайан отключился прямо на кресле, когда небо за окном уже позолотил рассвет.
Проснулся он от слабого хриплого голоса:
- Что ты там мне хотел сказать, кудрявый?
- Родж! – выдохнул Брайан и подбежал к нему, а по щекам его тут же покатились слезы. – Как ты?
- Как гопник с финкой под ребром, - усмехнулся Тейлор и ухватил пальцы Мэя. – Чего ты там мне хотел сообщить?
- Ну… я это… - замялся Брайан.
- Все ясно, - хмыкнул Роджер. – Можешь не продолжать.
В больнице он провел еще ровно две недели, и чтобы оплатить его пребывание там, Брайан не вылезал с городских улиц, развлекая туристов музыкой по несколько часов в день, пока голос его окончательно не охрип, а на пальцах не появились синяки и мозоли. Сам он жил поначалу где придется, но потом не выдержал и позвонил Стиву, и тот обещал все устроить. И уже на следующий день к Брайану подошел приятный молодой парень слегка неопрятного вида и предложил ему пожить у него в квартире. Парень оказался одним из коуч-серферов, с которым когда-то познакомился Стив, и теперь у Мэя была, по крайней мере, крыша над головой и трехразовое питание. Но он все равно страшно похудел за последние недели. Тейлор тоже жутко осунулся, его живот как ветром сдуло, и теперь он выглядел почти сорокалетним Роджером – невероятно красивым и безумно страдающим.
Поначалу Брайан бегал к нему по несколько раз в день, но каждый раз встречал вопрос в дивных голубых глазах и не мог дать на него определенного ответа. А потом струсил и стал приходить лишь по вечерам – оплачивал больничные счета, приносил кое-какие вкусности. И не говорил ни слова.
Через две недели Роджера выписали с благоприятным прогнозом, но ни о каком путешествии автостопом и дальше не могло быть и речи, и Брайан собрался было уже покупать билеты обратно, но Тейлор помотал головой.
- Если хочешь, можешь лететь назад, я тебя не держу. А я еду дальше. И ты меня не остановишь.
Брайан только обреченно вздохнул, надеясь, что по дороге не случится никаких обострений.
Приятель Стива нашел им очередного годного дальнобойщика, направлявшегося в Джексонвилл, откуда открывался уже прямой путь на Майами.
И снова путь проходил в молчании. Роджер еще заметнее похудел, и его болезненная бледность делала его все более похожим на того давнего мальчишку с пшеничной копной на голове. Изрядно постаревшего, но все-таки мальчишку. Брайан уже не скрывал от себя мучившего его желания прижать этого парнишку к себе, погладить по голове, заверить, что все непременно будет хорошо, что они доберутся до этой Кубы живыми и невредимыми, однако, самому ему верилось в это все меньше. С каждым часом пути Роджеру становилось все хуже, и в Чарльстоне, заметив расплывавшееся красное пятно на грязно-серой футболке, Брайан остановил водителя и буквально на руках вынес Роджа из машины. У него еще оставались кое-какие деньги, и он поймал такси и отвез Тейлора в центральную городскую больницу. Кровь ему, конечно же, остановили, повязку поменяли, но бесплатно госпитализировать отказались. И вот они снова сидели на лавочке в парке возле больницы – голодные и едва державшиеся на ногах: Брайан – от безумной усталости и переживаний, а Роджер – от боли и кровопотери. Он не пожелал рассказать, кто и за что пырнул его ножом, только вяло улыбался в ответ на бесконечные расспросы.
- Я все-таки пойду и кому-нибудь позвоню. Пора заканчивать с этим лихачеством, Родж. Если с тобой что-то случится…
- Брай, мы поссоримся, если ты попробуешь отбуксировать меня назад в Лондон, - произнес Тейлор так холодно и твердо, что Мэй понял: надо снова выкручиваться, искать жилье, бегать по улицам и играть на гитаре, чтобы хоть что-то заработать… - Оставь меня здесь, Брай, - раздался вдруг едва слышный голос Роджера. – Я вижу, как тебе тяжело сейчас содержать меня. Пожалуйста. Я справлюсь. Только не возвращай меня назад в Лондон. Я для тебя обуза, Брайан. Уезжай.
- Обязательно уеду. Непременно, - бормотал Брайан, обнимая его и поглаживая по спутавшимся и заметно отросшим волосам. – На Кубу. Вместе с тобой. Когда ты поправишься. А сейчас мне надо идти бренчать на гитаре – должны же мы где-то сегодня переночевать…
*
Анита вбежала, отталкивая Роджера в сторону, и уткнулась ему носом в плечо.
- Я уже не знаю, к кому идти и что делать. Полтора года прошло, а становится только хуже… Ему никто не может помочь, все только руками разводят…
- А я тут причем? Он и меня видеть не желает, ты же знаешь.
- Знаю… У него все время куча этих таблеток в шкафчике – врачи еще тогда в 88-м прописали, когда Фредди его от самоубийства спас. И с тех пор мы под постоянным Дамокловым мечом. Что мне делать, Роджер?
Анита сползла по стенке и расплакалась, совсем как маленькая пятилетняя девочка, размазывая слезы кулаками по щекам.
- Я не за него пришла просить, за себя. Помоги мне, Роджер, иначе я сойду с ума…
Он опустился на корточки рядом с ней и погладил по спутавшимся рыжим волосам. Она уткнулась лбом в его плечо, а он приобнял ее, помог встать и отвел в гостиную.
- Он перестал со мной общаться, все время сидит, закрывшись в своем кабинете, и бренчит на гитаре. Даже на детей не реагирует, а ведь прошло уже полтора года! В первое время было гораздо лучше, он все время ездил с тобой на какие-то съемки и интервью, а сейчас… Мне кажется, он умер вместе с ним. Что мне делать, Роджер?
- Похоже, он переживает эту утрату совсем не так, как я. Я могу отвлечься, переключиться, чтобы не думать о Фредди. А он не хочет переключаться. Он хочет думать. Значит, ему надо изжить эти мысли, додумать их без остатка, пока они не кончатся. И вот тогда он вернется… Кажется, у меня есть одна идея, но ты должна мне помочь.
Брайан замер, сжавшись в комок. Солнце светило слишком ярко для мира, в котором его больше не было. Его голос до сих пор звенел в ушах Брайана каждую секунду, он пытался ухватить его и повторить, пытался вытянуть вслед за голосом и его обладателя, чтобы сказать ему все то, что не успел сделать при жизни, и не мог. Земля шаталась и скрипела. Планета в один миг постарела на миллиарды лет и скоро должна была разлететься на мириады крошечных осколков, ибо все, что скрепляло их вместе, обратилось в прах. Махнуло ярким павлиньим хвостом, шутливо подмигнуло, высунув язык, и растворилось в радуге, убежало по ней в небытие. Брайан закрыл глаза.
Внизу скрипнула дверь. На лестнице раздался стук каблуков, и Брайан повернул голову к двери, готовясь в очередной раз выгнать из кабинета Аниту, но увидел лишь стройную ногу, обтянутую черным чулком. Рука с двумя браслетами на запястье держала ручку миниатюрного вертикального пылесоса. Брайан протер глаза и ущипнул себя за плечо. Вслед за стройной ножкой показалась и вторая, и вот в его кабинет вплыла…очаровательная брюнетка в кожаной миниюбке, обтягивающей розовой кофточке…и с роскошными черными усами. Она деловито принялась пылесосить, виляя круглым задом, и огромные ярко-розовые сережки позвякивали в такт ее движениям.
- Фредди? – сумел лишь выдавить из себя Брайан, не веря собственным глазам. – Это ты?
Брюнетка замерла, улыбнулась во весь свой белоснежный оскал и поправила лямочки черного бюстгальтера, съехавшие с ее плеч. Она подошла ближе, оттопырила пальчик и коснулась им носа Брайан, сверкнув озорными карими глазами.
- Я сплю или это какой-то дурацкий розыгрыш? – пробормотал Мэй, всматриваясь в лицо усатой девицы.
Она принялась выстукивать каблучком ритм, а затем вступила: