- Так и есть! Ненавижу трусов! А Фредди ничего не боялся! Он был настоящим!
- Ты Фредди, а я Аниту! Я люблю Аниту, придурок, ты меня понял?!
- Какого хрена ты тогда отсасывал у меня два раза за эти несколько дней?! Раз ты так сильно ее любишь?!
- Что?!
- Ты думал, я сплю и мне все это снится? Да я нарочно тебя провоцировал. Все понять хотел, до какой степени ты гомик. Оказывается, на все сто! Так что, продолжай и дальше любить свою Аниту!
- Ты… ты… все это разыграл?!
- Да. И тогда в море тоже. Мне все интересно было, оттолкнешь ты меня или нет. Уйдешь или нет. Но нет, мистер Брайан Гетеросексуальность дождался кульминации и только после этого сказал свое фи! Вот теперь мне все про тебя ясно. Ты по ночам отсасываешь у меня, а потом попрекаешь меня тем, что я на публике обнимался с Полом Маккартни! Ты весь в этом. Мерзкий лицемер, я ненавижу тебя!
- Ты… ты… да как ты смел?! – выдохнул вдруг Брайан, и его кроссовок непроизвольно опустился прямо под правым ребром Роджера – точно там, куда когда-то пришелся удар ножа.
Зрачки Тейлора расширились, он охнул, и на рваной рубашке вмиг расплылось темно-красное пятно. Роджер схватился за бок и тут же потерял сознание.
*
Брайан быстро допил чай и без тени смущения на лице, брякнув что-то о родившейся у него идее песни, тут же испарился из квартиры Роджа, и тот вернулся в кровать. Репетиции на ближайшую неделю были отменены из-за свадьбы Джона, и Роджер решил не вылезать из постели все ближайшие дни: после ночного происшествия на душе было особенно погано и хотелось всего одного – хорошей доброй выпивки и голоса Планта где-то на заднем плане. Под кроватью валялась уже початая бутылка портвейна, и Тейлор влил в себя практически все ее содержимое в попытке заглушить как похмелье, так и страшную душевную боль. Когда в дверь через пару часов позвонили, Родж уже спал сном младенца в позе морской звезды.
Только через несколько минут он, наконец, понял, что кто-то ломится в дверь, когда снаружи раздались уже отчаянные крики:
- Родж, я знаю, что ты дома! Открой!
- Фредди… - пробормотал Тейлор, сползая с кровати и хватаясь за голову, - тебя-то каким ветром?..
Дверь распахнулась, и Фредди влетел внутрь, отталкивая Роджа в сторону.
- У тебя выпить есть?
- Последнее закончилось… Сходи, притащи, я не откажусь…
Фредди вернулся через полчаса с двумя литровыми бутылками виски и разнородной закуской – ветчиной, виноградом, пирожными и сыром.
- Ну, светлая ему память, - и начал опорожнять первую бутылку прямо из горла.
- Кому? – удивился Роджер, вскрывая вторую бутылку и тоже не утруждая себя поисками стакана.
- Дики. Теперь мне как-то нужно мириться с Мэри и жить дальше. И не забрасывать группу. Ох, Роджи, не представляю, как я справлюсь со всем этим…
Тейлор едва сдержался, чтобы не поведать Фредди свою печальную историю, и вместо этого сделал новый глоток и коснулся плеча друга:
- Если он такой трус, наплюй. Он грамотный басист, но тебе, значит, нужен кто-то лучше, ярче, смелее, бесшабашнее. Не Джон.
- Роджи, ты описываешь себя, - хохотнул Фредди.
- А кабы и так… - брякнул вдруг Тейлор, сам испугавшись собственной смелости.
Сердце болело так сильно, что он готов был заглушить эту боль буквально чем угодно.
- Роджи? – Фредди поднял глаза на растрепанного блондина и впился в него вопрошающим взглядом.
Тейлор устало кивнул и уронил голову на стол. Перед глазами по-прежнему стояла кудрявая черная шевелюра, обладатель которой так громко кричал этой ночью о своей любви и так тихо выскользнул из квартиры Роджера наутро.
Ладонь Фредди накрыла кулак Роджера, ловкие длинные пальцы скользнули вверх по его руке до плеча, поднялись к шее, пробежались по лицу и замерли возле губ, а затем принялись медленно обводить их по контуру. Роджер слегка запрокинул голову, приоткрыл рот и коснулся губами подушечек этих ловких пальцев, пытаясь представить, что это те самые бледные и холодные пальцы лучшего в мире гитариста. Но они пахли уютом и безумствами Фредди, а не морозом и страстью Брайана… Роджер тряхнул головой и притянул Фредди к себе.
Пустая бутылка покатилась со стола и со звоном упала на пол, но в кухне уже было пусто, а из спальни раздавалось лишь мерное поскрипывание кровати, не прерываемое ни малейшим стоном или вздохом. Звуки прекратились достаточно быстро – бутылка успела проделать всего несколько кругов по покатому полу одинокой кухни, когда чьи-то босые ноги прошлепали по коридору в направлении ванной, а кто-то в спальне чиркнул спичкой, и струйка дыма потянулась мимо кухонного окна…
Вода шумела в ванной совсем недолго, затем влажные босые ступни прошлепали назад, и через некоторое время ритмичное поскрипывание возобновилось. Бутылка замерла под столом, и на этот раз к ней присоединилась ее столь же порожняя соседка, также соскользнувшая со стола, покатившаяся к буфету, а затем уткнувшаяся горлышком прямо в дно своей товарки. На этот раз поскрипывание затянулось, раздалась пара робких протяжных стонов, и на этом все затихло.
Оба проснулись только под вечер.
- Зря мы это затеяли, - пробормотал Роджер, не глядя на Фредди.
- У вас что-то было с Брайаном?
- ?
- Ты несколько раз назвал меня Браем. Это ты из-за него сейчас со мной?
- А ты из-за Дики?
- Так мы из-за этих двух поганцев испортили такую хорошую дружбу?
- Еще не испортили…
- Да? Тогда предлагаю продолжить вплоть до того момента, как она будет окончательно испорчена, - рассмеялся Фредди и навалился на Роджера.
В голубых карбункулах на мгновение блеснуло желание сбросить его с себя, но в ушах тут же зазвучало ненавистное «Я люблю тебя, Роджер!», и он стиснул Фредди в объятиях.
*
Едва успев сбежать со сцены и распахнуть дверь гримерки, Роджер тут же оказался вжатым в стену крепким телом Фредди:
- Я хочу тебя, Роджи.
Роджер усмехнулся и провел пальцами по загорелой скуле солиста:
- Шорты Дики сработали? Он знает, как завести тебя… Чего к Джимми за помощью не обращаешься?
- Я же видел, как тебя перекосило, когда Брайан обнял тебя прямо на сцене – подкрался сзади и прижал к себе… Я все видел.
- Фредди, мы уже десять лет творим это безумие. Не пора ли кончать…
Но Фредди не дал ему договорить, закрыв рот ударника поцелуем:
- Пора, мой друг. Самое время сделать именно это.
Но Роджер впервые за десять лет сжал губы и слегка отстранился, погладив волосатую грудь друга:
- Знаешь, мне, кажется, это уже не нужно, - Фредди поднял брови и откинул голову, внимательно всматриваясь в безмятежное лицо ударника. – Кажется, гангренозный процесс завершен и все, что так долго болело и отмирало, наконец, отвалилось. Когда он подошел ко мне сзади и как ни в чем не бывало обнял и притянул к себе, в первую секунду я испугался, что боль, которая начала уже было отпускать меня, нагрянет снова. Но ничего не произошло. Понимаешь? НИ-ЧЕ-ГО. Меня обнял мой друг Брайан Мэй, и я обнял его в ответ. Как друг. Как обнял бы Джона или Тима, понимаешь? Все, круг замкнулся, я свободен, - и он облегченно вздохнул и достал сигареты, глаза его светились счастьем.
- Что, у Брая, значит, больше никаких шансов?
Роджер закурил и рассмеялся так радостно и беззаботно, что Фредди ощутил укол зависти в груди: ему самому за все эти годы легче так и не стало.
- Джим! – крикнул Меркьюри, выходя в коридор и постукивая кулаком по стенам. – Где ты, малыш?
========== 15. Gimme the Prize ==========
И снова больничные стены, повязки, капельницы, бинты и удушающий запах лекарств… Через неделю Роджера выписали, и он готов был продолжать путь, хотя уже даже Мик считал его безумцем.
Следующей остановкой был Майами, конечный пункт. Отсюда Мик и Кит должны были улетать в Нью-Йорк с дальнейшей пересадкой до Лондона. Все четверо замерли на берегу у пристани, откуда регулярно отходили грузовые паромы до Гаваны.
- Надо как-то пробраться в трюм, - почесал затылок Кит. – Просто так вас на Кубу не пустят, вы же враждебные капиталистические элементы, да и без визы к тому же…