- А что, очень талантливо написано, - с деланной серьезностью заметил Родж и покачал головой, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не прыснуть.
- Роджер, прекрати!
- Предлагаю подыграть им и ответить что-то в этом же духе. Можем даже целующееся селфи сделать. Гулять так гулять!
- Родж, это не смешно! Хотя… немного забавно, конечно, как эти дети вместо того, чтобы засматриваться на фотографии юного голубоглазого Тейлора и мечтать оказаться в его постели, толкают в эту постель меня. Еще лет тридцать назад такого и представить было невозможно. Они мне еще ссылку на нашу с тобой персональную страницу кинули. Боже мой, чего здесь только нет!
Брайан лихорадочно крутил страницу вниз – их с Роджем совместные фотографии, безумные эротические и почти порнографические рисунки, десятки рассказов самого неприличного содержания… Роджер хохотал без остановки, крича, что он за один этот вечер накачает себе пресс и вернет свой вес тридцатилетней давности, а Брайан краснел, бледнел, его бросало то в жар, то в холод… Он отложил, наконец, планшет и молча отправился в ванную. Поначалу там долго шумела вода, затем столь же долго гудел фен, и, наконец, Брайан Гарольд Мэй вышел и тряхнул своей темной шевелюрой.
- Что скажешь?
Но на этот раз в планшет уткнулся Роджер и никак не отреагировал на появление Брайана.
- Боже мой, как ты можешь это читать? У них же извращенная детская фантазия. Они и тебя с Джоном скрестят без зазрения совести скрестят. Так как тебе моя шевелюра?
- Может, с Джоном они меня и скрестят, - пробормотал Тейлор, не поднимая головы, - да вот только выдумки меня мало волнуют…
- Эй, Родж!
- Господи, кудрявый… - Роджер, наконец, поднял голову. – Ты помолодел лет на двадцать. С ума сойти можно… - он осторожно ухватил одну из темных прядей и намотал ее на палец.
- Я… я… - Брайан смутился и принялся судорожно хватать воздух ртом. – Кажется, мне надо выпить, - и он налил себе стакан рома и залпом осушил его.
- И закурить, - улыбнулся Роджер, обрезая кончики двух сигар и тут же поджигая их.
*
- А где Тим? – пьяно протянул Роджер, окидывая комнату затуманившимся взглядом, в котором вот уже полчаса, как все двоилось.
Кругом были разбросаны бутылки и мятые сигаретные пачки, и в целом весь вид помещения говорил о том, что по нему недавно проскакало племя аборигенов.
- Вроде, только что здесь был, - заикаясь, пробормотал Брайан, пытаясь встать на ноги. – Тим! – крикнул он.
- Наверное, он вышел за спиртным, у нас же все кончилось! – радостно заключил Брайан, проводя ногой по полу и роняя попадавшиеся ему на пути бутылки, которые падали со звоном, явно свидетельствующем об отсутствии в них какого бы то ни было содержимого.
- А, по-моему, тебе, Мэй, уже хватит, ты и так напился впервые в жизни. Что я завтра буду с тобой делать, когда у тебя начнется похмелье? Самому хоть стреляйся, а тут еще ты на мою голову. Говорил же тебе: не налегай на спиртное! Нельзя в первый раз на такие подвиги идти!
- Не слабее тебя вообще-то! – обиженно бросил Брайан и оставил безуспешные попытки подняться с дивана.
- Да какое там! Ты хлюпик и тяжелее гитары своей ничего в жизни не держал. Куда тебе так напиваться! Печень лопнет.
- Тейлор, ты меня достал. Мало того, что ты сам пьешь, как сапожник, и дымишь, как паровоз, так еще и…
- Ну? Продолжай, принцесса. Еще и что? Не даю тебе сделать то же самое? Где же не даю-то? Ты посмотри на себя, Брайан Мэй, великий гитарист! Ты же на ногах не стоишь!
- Можно подумать, ты стоишь!
- Запросто! – звонко крикнул Роджер и быстро поднялся с дивана, но ослабевшие от алкоголя коленки не выдержали, согнулись, и он тут же рухнул прямо на зло захохотавшего Мэя.
Его пьяное дыхание обожгло лицо Роджера, он попытался изобразить гримасу отвращения, но у него это плохо получилось, вместо этого круглые голубые глаза воззрились на тонкие, изогнутые в саркастической ухмылке губы Брайана. Грудь Тейлора высоко вздымалась, дыхание стало тяжелым и рваным. Он уперся кулаками в диван, чтобы подняться и слезть с не предпринявшего ни малейшей попытки стряхнуть его с себя гитариста, но руки тоже отказывались его слушаться. Лицо Брайана было так близко, что сердце Роджа не выдержало и принялось отчаянно биться о грудную клетку, а в паху резко и болезненно запульсировало. Он целый год боролся с этим мучительным для себя открытием, целый год убивал и глушил в себе малейшие зачатки этого нездорового и неправильного влечения, а теперь несколько бутылок алкоголя, казалось, сняли и страх, и отвращение. Его губы так близко… но они зло усмехаются, и в глазах горит озорной огонек, кричащий: «Так тебе и надо, зазнайка!» Роджер приближает свои губы к влажному и пропахшему портвейном рту Мэя, но останавливается буквально в сантиметре от него, презрительно морщит лоб и все-таки встает на одной лишь силе воли. Встает и медленно подходит к окну, чтобы опереться на подоконник и уткнуться носом в холодное стекло и хоть немного унять жар в паху. Еще не хватало, чтобы Брайан узнал о его поползновениях в свой адрес – стыда не оберешься. Тиму расскажет, из группы выгонят. Как же мерзко это все… Ну почему это случилось именно с ним, первым бабником Лондона? Почему еще ни одна девчонка за все двадцать лет его кобелиной жизни не заставила его пах ныть столь сладко и мучительно? Почему ничьи губы не хотелось целовать так, чтобы на них оставались синяки и засосы? Почему ни с кем не хотелось просто вот так вот быть рядом и молчать, молчать хоть всю ночь напролет? Ни с кем, кроме единственного в мире человека, который никогда не поймет и не оценит этих порывов. Да Роджер и сам не мог их оценить: подойди кто к нему еще год назад с подобным предложением, он бы начистил наглецу рожу, будь это хоть сам… Брайан? В груди заныло, и Роджер крепче прижался к стеклу – возбуждение и не думало проходить.
Вдруг чьи-то тяжелые ладони легли ему на плечи, а затылок обожгло горячее и воспаленное дыхание. Роджер в ужасе сжался в комок, догадываясь, что за этим последует, и мысленно страшась и предвкушая. Чужие руки скользнули ниже и обвились вокруг тонкой почти девичьей талии Тейлора, тот охнул и откинул голову, коснувшись белокурыми локонами худого плеча Мэя. Он прижал его еще крепче к себе, и Роджер не выдержал и резко обернулся, уткнувшись лбом прямо в приоткрытые губы гитариста, которые тут же сомкнулись, запечатлевая на влажном от оконного стекла лбу ударника первый робкий поцелуй. Роджер вдруг понял, что не может, просто не может продолжать это безумие. Он парень, он не должен хотеть своего друга, не должен пялиться на его губы и мечтать, чтобы они оказались там… Он резко толкнул его ладонями в грудь и медленно заковылял в сторону прихожей, плюхнулся на тумбочку для обуви и принялся натягивать свои старые худые кроссовки. Руки предательски дрожали, шнурки выскальзывали из вспотевших пальцев, и в этот миг он увидел прямо перед собой курчавую темную копну, так сильно пахнувшую Брайаном… Роджер вобрал воздух в грудь, отбросил кроссовки в сторону и уткнулся носом в черные кудри.
- Не уходи, пожалуйста, - услышал он пьяный голос Мэя откуда-то снизу.
Тейлор обхватил сильными ладонями его бледное узкое лицо и отчаянно впился губами умалишенного в жаждавший ласк рот Брайана, скользнул языком внутрь и сладко выдохнул, ощущая, как его сжимают в объятиях и отвечают на поцелуй столь же страстно и неумело. В каком-то полубреду они доплелись до комнаты, по пути стаскивая друг с друга футболки и копошась потными пальцами в районе ширинок, отпинывая обувь, стряхивая носки. Будь они трезвы, вслед за робким поцелуем последовал бы долгий и обстоятельный разговор, результат которого был бы в любом случае непредсказуем, но портвейн победил их сомнения и страхи, распахивая ворота перед тем, что на трезвую голову вряд ли довело бы их до постели – горячечной юношеской любви. Роджер не нашел на столе ничего подходящего и просто плюнул в ладонь и, не дожидаясь, пока Брайан привыкнет к новым и болезненным ощущениям, вошел в него до самого конца, издав при этом громкий и отчаянный стон приговоренного к смерти преступника, которому в последнюю минуту уже на эшафоте зачитали указ о помиловании. Он вошел и замер, ощущая всю боль Брайана, все его существо, его желание, впился губами в его худую спину, прошелся языком по выпирающим позвонкам и очень медленно начал двигаться, прокручивая в пьяном мозгу какой-то давний разговор с одним старым геем, который рассказывал ему, что при грамотном подходе удовольствие от положения снизу намного превышает по силе оргазм активного участника соития. А он даже не подготовил Брайана, вошел в него без смазки… Роджер снова замер: