- А я тоже тогда подумал, что ты умом повредишься после всего этого. Ты же души в нем не чаял, и я…я…
- Включил заботливого Брайана, которого уже к тому моменту знали все, кроме меня, - усмехнулся Роджер и отхлебнул пива.
- Его всегда получал тот, кто в нем нуждался, - Брайан скривил рот и допил пиво. Ты как хочешь, а я буду спать.
- Может, заботливый Мэй для начала хотя бы позвонит своей жене и сообщит, куда запропастился ее благоверный? Мы ведь оставили мобильники у тебя дома, и никто не знает, куда мы подевались. И, да, неплохо бы Джона тоже поставить в известность, - Роджер подмигнул, снял трубку и набрал свой домашний номер.
Они проспали около трех часов, а потом Роджер вскочил и заявил, что хочет идти купаться. Брайан застонал: все тело по-прежнему ломило от дикой усталости, организм давно отвык от подобных нагрузок да еще и на полуголодный желудок. Но между тем врачи еще два года назад прописали ему регулярные занятия в бассейне, поэтому он, кряхтя, поднялся-таки с кровати и побрел вслед за Роджером на пляж. С каждым шагом голод все нарастал, и, в конце концов, Брай рухнул на песок и заявил, что не сделает более ни шагу и плавать не пойдет. Родж даже не обернулся, лишь скинул себя джинсы и рубашку и медленно вошел в свинцовые волны. Теплый песок грел спину, и Брайан чувствовал, как постепенно ломота в костях покидает его. Есть хотелось, правда, ничуть не меньше, но теперь он, по крайней мере, мог встать и попробовать окунуться. Небо постепенно затягивало темной пеленой, и выглядывали первые звезды. Одежда Роджа по-прежнему валялась поблизости, и Мэй скинул свою и положил рядом. Вода оказалась очень теплой, и Брайан плескался около получаса, стараясь не заплывать далеко. Когда он вернулся на берег, Роджера все еще не было. Он был знатным пловцом, и Брайан не сразу начал волноваться, но через два часа Мэй понял, что что-то произошло – так надолго Роджер еще никогда не уплывал. На пляже царила тишина: они специально выбрали уединенное место, чтобы спокойно провести время, и теперь Брайан бегал вдоль берега и безрезультатно кричал в пустоту. Он несколько раз бросался в море и заплывал настолько, насколько мог себе это позволить, но, в конце концов, выдыхался и возвращался на берег. Он попытался найти спасателей, но никто в это время не дежурил. И он снова бегал по берегу и кричал, пока, наконец, обессиленный, не свалился, не понимая, что ему делать дальше, как возвращаться домой, что говорить Сарине и Руфусу… Перед глазами стояло юное голубоглазое лицо Роджера, каким Брайан впервые увидел его в 68-м году, и ему вдруг стало безумно страшно, что он никогда больше его не увидит из-за какой-то глупости, из-за своего нежелания пойти и искупаться вместе с ним. Родж наверняка просто переоценил свои возможности, забыл, что ему давно уже не 30 лет. Брайан не хотел верить в то, что Родж бы не выплыл: с его физической силой Тейлору впору было выступать на чемпионатах по армреслингу и брать все золото – годы, проведенные за ударной установкой, превратили его мышцы в сталь, и Родж мог дать фору любому профессиональному пловцу. Только если он лишился сознания…
Брайан нырял, насколько ему хватало сил, а потом снова падал на песок и рыдал, колотя кулаками по земле. Так не должно было быть. Только не Родж. Не он первый. Пусть первым лучше будет он сам, Мэй, но только не Роджер. Нет. Все ощущения стерлись, остался один лишь голый первобытный страх, и Брайан завыл.
- С вами все в порядке? – услышал он чей-то осторожный вопрос.
Брайан даже не обернулся в сторону говорившего, просто сжался в комок и уткнулся носом в колени.
- У вас что-то случилось? Вам плохо?
- Кажется, у меня утонул друг. Часа три назад уплыл и до сих пор не вернулся, - пробормотал Мэй.
- Как он выглядел? Я только что с катера, наблюдал нескольких пловцов. Возможно, смогу вам помочь. Тут же совсем узкий залив, а дальше начинаются очень даже людные места. Он вполне мог уплыть туда.
Брайан вздрогнул и поднял голову:
- Мой ровесник, короткие седые волосы, но больше похож на блондина. Круглые голубые глаза. Если вы знаете, как выглядит Роджер Тейлор… мой друг очень на него похож, просто одно лицо.
- Ну кто же не знает Роджера Тейлора! Уж не знаю, кто это был, но, кажется, я видел кого-то, подходящего под ваше описание.
- Да? – закричал Брайан. – Когда?
- Да уже давненько, пару часов назад. Думаю, что с ним все в порядке. Его подобрала на своей яхте какая-то очень красивая молодая леди. Полагаю, они там сейчас весьма неплохо проводят время…
- Что?! – Брайан не дал ему договорить, схватил и скомкал одежду Роджера и хотел было тут же швырнуть ее в океан, но потом вспомнил, как мало вещей они взяли с собой и как ничтожно мало у них было денег.
И он аккуратно свернул джинсы и рубашку, пропахшие морем и потом барабанщика, и побрел назад в их дешевый отель, зло пиная камни и песок под ногами.
*
Брайан мягко, но настойчиво проникал языком в его рот, и Родж, наконец, выдохнул, запрокинул голову и поддался, отвечая на этот примирительный поцелуй. Руки Брая неспешно нащупали ширинку узких джинсов Тейлора, медленно расстегнули ее и приспустили их вместе с нижним бельем. Он слегка приподнял ударника, ожидая, что тот вновь обовьет его талию своими сильными ногами, и они на очередные волшебных полчаса отдадутся страсти, но Родж поморщился, отстранился и застегнул джинсы. Потом освободился из цепких объятий Брая и демонстративно вытер губы.
- Я не могу так больше, Брай, прости. Это выше моих гребаных сил. Я устал ощущать себя каким-то мерзким геем и прятать лицо на улице при виде себе подобных. Я хочу семью, я хочу детей. Я хочу кувыркаться в постели с девчонкой, у которой упругая грудь третьего размера и толстая попка, а не набивать себе синяки о костлявый зад и ребристую грудь своего лучшего друга!
- Опять накатило? – устало бросил Брай и сел на корточки, запустив пальцы в свою растрепанную шевелюру. – Пожалуй, нам и вправду не стоило начинать все это. С самого начала было понятно, что добром это не кончится…
- Ах, тебе было понятно с самого начала? Зачем же ты согласился? Почему не оттолкнул меня?!
- Потому что люблю тебя.
- А раз любишь, какого черта позволяешь нам скатиться до мерзких маргиналов? Если только кто-нибудь узнает, чем мы тут с тобой занимается… кто-нибудь, кроме Фредди… - Родж со всей злости ударил кулаком в стену. – Мне надоело быть гребаной подстилкой! Мне надоело раздвигать ноги, становиться раком и позволять тебе трахать меня, словно я последняя шлюха!
Брайан горько усмехнулся.
- То есть когда раздвигаю ноги я, встаю раком я, и ты трахаешь меня – тебя это вполне устраивает, так? Я правильно уловил твой намек, Родж?
- Нет. Я хочу нормальных человеческих отношений. Не прятаться по углам, не сдерживать крики, не думать о смазке и куче других вещей.
- У тебя куча баб, Роджи. И только не говори мне, что это не так. Ты все эти четыре года гуляешь от меня налево и направо, а я…
- А ты молчишь. Ты же у нас святой! Только и сам не позволяешь на людях ни за руку тебя взять, ни даже улыбнуться тебе. Сразу оглядываться нервно начинаешь, шикать. Ходим на пионерском расстоянии, словно чужие друг другу люди. Зачем все это, Брай? К чему все это нас приведет?
- Роджер, если ты хочешь уйти – дверь открыта. Ключи оставь на тумбочке и встретимся завтра на репетиции. По крайней мере, на группу наши с тобой размолвки повлиять не должны. Ты женишься, я женюсь, все пойдет своим чередом. Все люди так живут.
- И ты даже не влепишь мне пощечину за все мои измены?
- Я просто хорошо понимаю, почему ты это делал. Я бы и сам изменял, если бы был на это способен. Оставь, пожалуйста, ключи и уходи. И, прошу, давай на этом закончим.
- Фредди как-то принял себя, смирился с собой… Почему у нас так не выходит?
В темноте глаза Роджа казались совсем чужими и испуганными. Их отношения за все эти четыре года походили на бесконечную борьбу любви с ненавистью, смелости со страхами и условностями. И даже Роджер не выдержал гнета, его мужская сущность протестовала все эти четыре года, и вот тихий протест, наконец, нашел себе выход.