– Уважаемая мисс, на протяжении всего пути я следил за каждым вашим шагом, я убежден – вы необыкновенно честная, умная и рассудительная женщина. Не сомневаюсь, что остров Бимхо под вашим управлением станет самой счастливой страной в мире.
– Мне тоже так кажется, – ответила я ему. – Вы видели носки, которые я вяжу для своего народа?
– Нет, не имел счастья, – сказал мистер Грезль и проявил большое желание взглянуть на них. Затем долго перебирал их, потому что у меня их уже семьдесят четыре пары и все разные. Когда осмотр был закончен, мистер Грезль заявил:
– Я не видел ничего более прекрасного, милая мисс! Как корреспондент самой распространенной в мире газеты, я с удовольствием напишу заметку об этой необыкновенной коллекции. Ведь мои читатели жаждут знать все подробности о вас и ваших намерениях.
– Спрашивайте, сударь, – сказала я. – Мне скрывать нечего.
– Что вы думаете о мировой цивилизации, уважаемая мисс? – спросил мистер Грезль и открыл блокнот.
Подумав, я сказала:
– Мне кажется, не стоит о ней говорить. Вы, может, обратили внимание, сударь, когда начинают много говорить о цивилизации, значит, жди где-нибудь войны.
Мистер Грезль записал мои слова и снова спросил:
– Каков ваш взгляд на равноправие женщин?
Ну, на этот вопрос я сразу ему ответила!
– Сударь, – сказала я, – чтобы иметь возможность задать такой вопрос, мужчина должен сначала родиться. А его рождение зависит от нас, женщин.
– И от мужчин тоже, – возразил мистер Грезль.
– А от кого больше?..
Мистер Грезль задумался и хотел было еще что-то добавить, но я быстро перевела разговор на другое: эта тема мне казалась немножко неприличной. Воспользовавшись паузой, я попросила его объяснить мне значение слова «инсинуация»; я прочитала недавно в газетах про станции, распространяющие инсинуации, и ничего не поняла. Мистер Грезль поморщился и сказал, что не может ничем помочь; мне было странно слышать это от такого образованного человека.
Потом он закрыл блокнот и сказал, что теперь ему хотелось бы поговорить со мной неофициально, так всегда легче понять друг друга. Мы ходили взад и вперед по палубе, море было изумительно синее, вдалеке виднелась какая-то земля с высокими горами. Мистер Грезль назвал ее Явой и сказал, что пароход там остановится и я смогу опустить в почтовый ящик это письмо, потому-то я и тороплюсь дописать.
Затем мистер Грезль взял меня под руку и спросил, что я буду делать с такой кучей денег. Я ему говорю: пока никаких денег у меня нет, а есть только остров. А мистер Грезль твердит свое: раз за остров предлагают три миллиона фунтов, значит я владею тремя миллионами. Пришлось согласиться, и тут мистер Грезль спросил меня:
– Вам приходило в голову, любезная мисс, какая огромная ответственность лежит на вас? Пожалуй, такая же точно, как на английском короле, хотя ваш остров несколько меньше Англии. Благосостояние народа, экономический расцвет, внешняя политика, культура – все будет зависеть от ваших способностей.
Я испугалась, но не подала виду и объяснила, что уже толковала по этому поводу с лордом Бронгхэмом.
– Лорд Бронгхэм – идиот, – заявил мистер Грезль и презрительно махнул рукой. – О чем он тут разглагольствовал?
– О выборах и конституции…
– О! – сказал мистер Грезль. – Разумеется, эти штуки тоже имеют право на существование. Но чтобы провести выборы, нужно сначала дать конституцию, а если хочешь иметь конституцию, без выборов не обойтись. Из этого вы можете убедиться, что для организации нового государства необходим энергичный человек, способный провернуть колоссальную работу. Таким человеком являетесь вы, уважаемая мисс!
Теперь мне уже и в самом деле стало страшно.
– Да я никогда ничем таким не занималась!
– Это неважно, – весело сказал мистер Грезль. – На этот случай пригожусь вам я. Во Франции был Талейран, в Австрии – Меттерних… Ну, так сколько же министерств хотели бы вы открыть для начала?
Я боялась хватить через край или недобрать и поэтому назвала цифру пять. Мистер Грезль согласился со мной и сказал, что у него уже подобраны люди, за которых он ручается. Он выразил также желание принести себя в жертву и стать премьер-министром, хотя эта работа неблагодарная и изнурительная.
– А теперь самое главное, – сказал он под конец. – Газета! Я организую вам выпуск газеты.
– Это обязательно? – спросила я.
– Обязательно, – подтвердил мистер Грезль тоном, который свидетельствовал, что я сморозила какую-то глупость. – Газета является трибуной народа. Она гарантия гражданских свобод. Выпускать ее будем я и мистер Химельштосс из Бруклина, который тоже знает в этом толк.
Когда мы уже прощались, мне вдруг пришла в голову одна мысль.
– Охотно верю вам, мистер Грезль, – сказала я, – вы устроите все наилучшим образом на благо моего народа. Но имейте в виду вот что…
– Приказывайте, мадам, – проговорил мистер Грезль и почтительно поклонился.
– Я не желаю заводить никакого военного министерства, во-первых, а во-вторых, картошка будет выдаваться всем людям бесплатно.
Мистер Грезль с минуту размышлял; мне казалось, он улыбается. По-моему, это говорит о доброте его сердца. Затем он опять низко поклонился и ушел.
Ну, Вацлав, пора мне кончать. Не забудь про фуксии и обязательно проветри комнату.
Твоя сестра Каролина
Радиотелеграфист «Алькантары» мистер Тернболл отложил наушники, расправил плечи и откинулся на спинку стула.
Шел двенадцатый час, и южная ночь, опрокинувшаяся пчелиными сотами над спящим миром, с любопытством вглядывалась в его душную темноту сверкающими ячейками Бетельгейзе, Сириуса и Альдебарана. Ночь была прекрасна, как прекрасен куст кораллов в глубине моря, прозрачна, как струя источника, выбегающего из земли. Она благоухала ароматами далеких берегов, заросших диким миртом и огненным мускатом, трепетала от легкого ветерка, который родится в полночь и умирает вместе с последней меркнущей звездой. Ночь, полная мечтаний, нашептывающая волшебные и сладостные слова человеческому сердцу… Она стояла за стеклом окна и пристально глядела на мистера Тернболла.
Но мистер Тернболл не замечал ее. Он был поглощен наблюдениями за мухой, которая сонно ползала по столу. Смотрел на нее и нервничал. Возмутительно, муха окончательно разленилась и никогда не доберется до края стола.
Оставался пустяк, а она ползла все медленней и медленней… Мистеру Тернболлу хотелось посоветовать мухе поторопиться, но, будучи не в состоянии вспомнить случая, чтобы человек разговаривал с мухой, он отказался от своего намерения. Вместо этого мистер Тернболл вытащил из кармана кусок сахару и положил его перед мухой. Тоже не помогло. Тогда он, подгоняя ее, подул ей на лапки. Но муха осталась равнодушной ко всем его ухищрениям и совсем перестала двигаться.
– Ну и глупая же тварь! – рассердился мистер Тернболл. – Перед ней такая сладкая вещь, а она и внимания не обращает!
Произнеся эти слова, он открыл окно, с некоторой брезгливостью взял муху за крылышки и выбросил вон. Ночь и мистер Тернболл на мгновение столкнулись лицом к лицу.
И ночь заблагоухала еще сильней, еще сладостней! Бетельгейзе вспыхнула алмазом чистой воды, и ветерок нежно погладил виски мистера Тернболла. Но он только поежился. Вспомнил покойную тещу, которая, простудившись, целых семь лет страдала радикулитом, и быстро закрыл окно. Ночь исчезла. В зеркале стекла мистер Тернболл увидел себя. Некоторое время он внимательно рассматривал изображение, неожиданно появившееся перед ним. Убедившись, что маленький, но болезненный прыщ на носу, который раздражал его уже несколько дней, начинает рассасываться, мистер Тернболл успокоился. Привычным движением поправив галстук, он сел и опять надел наушники.
Бескрайние просторы мира сразу ожили.
Миссис Розенталь из Чикаго заказывала себе в Париже новый туалет в надежде, что он отвлечет внимание лорда Гуттаве от ее выступающих ключиц. Подводная лодка «УТ-26», натолкнувшаяся у южного побережья Новой Гвинеи на коралловый риф, в отчаянии взывала о помощи. Герцогиня Чеззльвитская сообщила своей подруге, плавающей на яхте «Итака», о своем решении продать собачку Гей, так как она нагадила на коврике в спальне. Государственная сейсмографическая станция в Иокогаме сообщала, что южнее острова Киу-Шиу провалились в море три островка, причем погибло двести шестьдесят человек; к счастью, почти все туземного происхождения. Господин Ридж из Дакара заказывал фирме «Блумберри и сын» в Нью-Йорке одиннадцать художественно выполненных гробов с золотыми ангелочками на крышках; он был убежден, что не позже чем через неделю вспыхнет атомная война, и, как добрый христианин, желал быть похороненным со своим почтенным семейством по-христиански. Мисс Мэй Фест из Голливуда запрашивала зоологический сад в Сиднее, что следует давать обезьянке Лимпопо на второй завтрак в дни, когда дует юго-восточный ветер и небо умеренно затянуто тучами. На шахте «Нельсон» в Пенсильвании произошел взрыв, извлечено триста двадцать семь обугленных трупов…