Эта последняя мысль побудила тетушку строго поглядеть на Куо-Куо.
– За что вы получили от меня орден Носка, Куо-Куо? – спросила она.
– Не знаю, – простодушно ответил Куо-Куо.
Как видите, подозрения тетушки оказались не лишенными основания.
Тетушка нахмурилась, подумала минутку, а потом, решив раз и навсегда пресечь подобные нездоровые явления на своем острове, сказала:
– Я дала носки вам, Куо-Куо. Если хотите, продевайте их в уши, я не возражаю, но прежде вы должны знать, за что их получили. Я подарила их вам потому, что они вам понравились, но главное – вы порядочный, рассудительный человек. Вчера вы обещали мне не есть больше мясо своих ближних. Прекрасно! Отныне каждый человек, совершивший какой-нибудь хороший поступок, будет получать от меня красивые носки. Вам все ясно?
– Ясно, – кивнул Куо-Куо и добавил: – Ведь если я натяну награду на ноги, она скоро разорвется!
– В том-то и дело, – серьезно подтвердила тетушка. – А если вы хотите, чтобы люди не забыли, какой вы хороший и умный, скорехонько сделайте еще какое-нибудь доброе, разумное дело. Так нужно поступать всегда, а не один раз в жизни. Тогда постоянно вы будете иметь новые красивые носки. Боже ты мой, что может быть проще!
– Ну да, – сказал Куо-Куо и низко поклонился. – Это очень возвышенная мысль, я познакомлю с ней весь народ.
– Так и сделайте, – одобрила тетушка. – А я как только выберу свободное времечко, навяжу побольше носков: я знаю, мои подданные – хорошие люди и потребность в носках будет увеличиваться… Не осталось ли у нас кусочка вчерашнего кекса? Я бы охотно прогулялась немножко по своей земле, да боюсь – проголодаюсь.
Кекс скоро появился, все вышли, и тетушка Каролина осталась одна. Настроение у нее было бодрое: судя по началу, день обещал быть удачным. Все спорилось, и впереди ничего плохого не предвиделось. Отломив кусок кекса и убедившись, что он не зачерствел, тетушка решила прежде всего навестить хижины, занятые уцелевшими пассажирами «Алькантары».
В хижинах никого не оказалось.
Это нисколько не обеспокоило тетушку. Кто же будет сидеть дома в такую чудесную погоду!
Вокруг все сияло и благоухало. На земле, облитой пламенными лучами солнца, распускались огненно-красные цветы любви, легкий морской ветерок обвевал этот огромный, зачарованный своей собственной красотой, пестрый букет, протянутый к раковине неба.
Тетушка минутку постояла, любуясь окружавшим ее удивительным миром. Поглядела на буйную зелень трав, на тонкие, стройные пальмы, бросавшие на землю нежные веерообразные тени, на светлую струю родника, робкую и чистую, как заблудившийся свет луны, на розовый, затканный синими жилками камень, в углублениях которого еще сверкали капельки росы, на все эти простые и чудесные вещи, и сердце ее наполнилось спокойной и тихой радостью.
Так вот какова земля, где ей предстоит жить и где она наверняка будет счастлива! Тетушка любовалась ею снова и снова, чувствуя, что такие минуты неповторимы.
Мимо пролетела бабочка. Она выпорхнула из тени, попала в солнечный луч и сразу вся засверкала, как огненный фонарик, вдруг зажегшийся в темноте ночи. Цвет крыльев этой прелестной бабочки напомнил тетушке флаг, связанный ею еще на палубе «Алькантары». И тетушка решила, что теперь самое подходящее время водрузить его на острове.
Она вернулась в хижину и вытащила флаг из чемодана. С минуту подумала, а потом достала еще пару носков. Носки не были закончены: на правом не хватало нескольких рядов. Но именно на эту пару тетушка возлагала особые надежды, потому что цвет ее как две капли воды походил на закат солнца в тропиках.
– Подниму флаг, а после сяду где-нибудь в тени и довяжу, – рассудила она. – Заодно доем кекс.
С этой прекрасной мыслью тетушка Каролина вышла из хижины, чтобы подыскать место, пригодное для флага. И сразу взгляд ее упал на самую высокую точку острова – небольшой холм, поднимавшийся невдалеке, над зеленым морем тропического леса. Его голая вершина, похожая на срезанную наискось головку сыра, была хорошо видна со всех сторон. О более подходящем месте тетушка Каролина не могла и мечтать.
Она взяла вязанье, флаг, сверток с кексом и смело углубилась в лес. Если бы на острове имелась башня, а на башне – часы, то они в эту минуту пробили бы ровно десять.
Сначала тропинка вилась по плоскогорью, потом вдруг изменила свое направление и стала спускаться к морю, но с противоположной стороны острова. Сквозь ветви деревьев тетушка Каролина увидела бухту, казалось, еще более прекрасную, чем бухта Ракушечная.
Отлогое янтарное дно здесь постепенно углублялось, и, по мере того как увеличивалась глубина, море меняло свою окраску, переходя от самых нежных оттенков жемчуга к прозрачной лазури и глубокой, яркой синеве. Было необыкновенно тихо, несколько кокосовых пальм смотрелись в блестящее зеркало бухты. На песке лежал одинокий челн, темный силуэт его мачты упирался своим острием прямо в розово-золотистый шар облака, замершего на затянутой лиловой дымкой линии горизонта.
Красота этой картины так пленила тетушку, что она не заметила, как раздвинулись лесные заросли и на тропинку вышел мужчина. Он был очень стар, черная кожа на его теле собралась в бесчисленные складки и морщины, но глаза его все еще блестели по-молодому. Остановившись в трех шагах от тетушки, он вежливо поклонился и сказал:
– Велика сила буквы «А»!
Это необычное приветствие несколько удивило тетушку. Но она любезно ответила:
– Охотно верю, сударь… Не хотите ли попробовать кекса?
Старик поблагодарил и отказался. Он снова церемонно поклонился и продолжал с важностью, которая произвела на тетушку большое впечатление:
– Ибо буква «А» открывает путь прочим буквам алфавита, а тем самым – человеческой мудрости. Меня зовут Бу-Лу-Бу, что означает «Искусство превыше всего». Я архивариус этой страны.
– Мне известно значение слов Бу-Лу-Бу, сударь, – с достоинством сказала тетушка. И, обрадованная возможностью блеснуть в беседе с этим, по-видимому, ученым старцем своими тонкими познаниями в области местных наречий, добавила: – Иначе и быть не может, потому что в языке здешнего народа используются только те знаки, смысл которых не допускает разночтений. В этом его отличие хотя бы от языка племени Ао-ата, где Бу-Лу-Бу, кроме значения «Искусство превыше всего», имеет и другое – «Дайте скорей аванс в счет гонорара».
– Видно, что Цветок Высокой Мудрости глубоко проник в тайны языкознания, – промолвил Бу-Лу-Бу. – Я почел бы за великую честь поговорить с ним. Выполняя должность местного архивариуса, я сталкивался со многими достойными внимания фактами из истории культуры наших предков. Цветок Высокой Мудрости, без сомнения, найдет в них немало интересного.
Произнеся эти слова, Бу-Лу-Бу слегка поклонился и, очевидно, торопясь выполнить свое обещание, побежал куда-то. Только теперь тетушка заметила, что поодаль в лесу стоит хижина, построенная из бамбука, а над входом в нее висит дощечка с надписью: «Архив острова Бамхо». Бу-Лу-Бу скрылся в хижине, но скоро вышел, неся кипы сухих, пожелтевших банановых листьев, покрытых толстым слоем пыли. Опустив поклажу на землю, он развязал одну кипу, сдул пыль и углубился на некоторое время в чтение.
– Вот хотя бы здесь, – сказал он наконец. – Это документ почти тысячелетней давности, в нем говорится о необыкновенно запутанной дискуссии, затеянной писателями ближнего острова Фта-Тви. В результате этой дискуссии несчастные чуть было не вымерли. Вы позволите прочитать вам эти старинные записи?
Тетушка охотно согласилась – вопросы культуры всегда ее интересовали. И Бу-Лу-Бу, осторожно расправив лист, прочитал:
В годы 848–852 после Большого Тайфуна пристальное внимание пишущих и непишущих авторов нашей страны привлекла проблема Ти-Пу.[14] Не было дня, чтобы не происходили ученые диспуты на эту тему. Жаркий спор разгорелся вокруг следующего вопроса: можно ли назвать типическими обстоятельства, при которых фта-твийскому гражданину падает на голову кокосовый орех? Одни утверждали, что это событие можно назвать типическим только в том случае, если голова остается целой, другие же отстаивали совершенно противоположную точку зрения. Борьба вокруг этого принципиального вопроса длилась ряд лет и была очень жестокой, потому что поборники обоих теоретических направлений, стремясь отстоять свою точку зрения, не переставали сбрасывать друг другу на головы с различной высоты кокосовые орехи. Часть дискутирующих после проведенных опытов попала на кладбище, часть – в заведение для душевнобольных. Ввиду того, что из общего количества голов уцелела ровно половина, спор остался нерешенным. После четырех лет суровых научных битв фта-твийских писателей осталась только горстка, и те лишь случайно избежали печальной судьбы. Дискуссионные статьи, публикуемые в различных журналах, создали впечатление, что на головы их авторов кокосовые орехи были уже сброшены, причем со значительной высоты. Конец братоубийственным дебатам, грозящим гибелью всему писательскому племени, положил сам царь Соломон. Он приказал считать типическими обстоятельствами, при которых орехи на головы фта-твийских граждан вообще не падают и они остаются целыми.
14
Как видно из старых летописей, проблема Ти-Пу сводилась, в сущности, к обсуждению несложной аксиомы: «Если из сотни людей девяносто ведут себя одинаково, то их поведение можно назвать типическим». Некоторые педанты не удовлетворились этой простой истиной. Они начали уточнять ее и затемнили абсолютно маловажными деталями. По их мнению, например, девяносто человек, для того чтобы поведение их назвать типическим, обязаны были даже междометие «ах!» произносить совершенно отлично от оставшихся в меньшинстве десяти. Кое-кто пытался опровергнуть эти домыслы. Но их предали проклятию и считали проклятыми продолжительное время. –