Выбрать главу

– Вы, кажется, солидарны с нелюбимым вами Бердяевым: «оставаться и окультуривать то, что есть»…

– Ну я-то сам рассказывал вам, как школяров «окультуривал»… Но всё равно: никакой ребёнок не формируется под влиянием заезжих гастролёров и транзитных туристов. Ребёнку необходим каждодневный пример соседей, родителей, закадычных друзей, владельцев собак и мопедов, проживающих в том же дворе, ездящих в том же лифте. В этом случае он сможет раззвонить всему свету, что эти скучные чудики в телевизоре – классные дядьки. Шутят! Порулить дают! Не чета спекулянтам с карманниками…

– Но эта страна не только проклята, но и благословенна. Сколько бы народу не уезжало, у нас всегда, в самом медвежьем углу всегда может стоящий человек родиться.

– Не думаю, что страна подобна цилиндру фокусника, из которого таскать – не перетаскать. Любое месторождение при хищнической эксплуатации рано или поздно иссякнет… Много ли новых имён открыла Переделка, кроме попсовых певичек? То-то. Страна Одухотворённых Сумасбродов кончилась и осталась лишь в анекдотах.

Однажды в центре города, среди бела дня Маргариту остановили трое подростков в ватниках и валенках. Двое встали сзади, один спереди. И который спереди – вместо глаз у него были дыры – сказал: «К восьми часам подгребёшь к «Аркадии». – «Что вы, ребятки, вы меня не за ту приняли…» – «Сказано: к восьми часам. Только попробуй не придти: выследим, где живёшь».

Маргарита с перепугу сумела запутать следы лучше самого ловкого и опытного зайца. Преследователи отстали, но не отстал Перепуг. Отныне Маргарита уже не гонялась за впечатлениями – Перепуг гонялся за ней.

И что-то разладилось в механизме perpetuum mobile, что колотилось в груди Маргариты. И всё страшней было ей выходить из дому на грязные улицы, где звериные зенки прохожих распинали её на каждом перекрёстке. И всё противней заглядывать в некогда любимую радикальную газету «Столичный жидомасон». Всё больше желалось ей отдохнуть, спрятаться за чью-то добрую и могучую спину, но выходило – не для неё накропал свой бравурный марш зловредный жидомасон Феликс Мендельсон.

Блестящие женихи – светила физики, корифеи менеджмента, короли бодибилдинга – рвались туда, где имели бы равные шансы в честной борьбе. Даже тот, кто привык играть в нечестные игры и кто имел неравные шансы, не тяготился такими пустяками и всё настойчивей глядел в сторону тихой гавани на Мысе Доброй Надежды.

Поздно спохватилась Маргарита, поздно вспомнила про них. Нет, она была ещё молода и привлекательна. Да только у мужиков к тому времени сложилось о ней мнение нелестное: воображуля, «динамистка», собака на сене, к тому же «эмансипе». Целомудренное кокетство, интеллектуальный флёр – нежелательное приданое. Она уступила всех своих суперменов со всем их блеском и лоском другим, одномерным и вульгарным, простым, как валенки, и проворным, как ящерицы.

А тут и старик Лауман собрался драпать. Но гады-империалисты отказали ему во въездной визе: возраст…

Убитый горем, бедняга слёг. И через две недели скапустился. Врачи, успешно лечившие его прежде, практиковали ныне на берегах Иордана.

Что оставалось делать бедным сироткам, сестричке Гретхен и братику Штеффи? Пристроиться всё к той же километровой очереди у калифорнийского консульства. Подавляющее большинство здесь теперь составляли безнадёжные отказники, люди без дипломов либо без талантов. Пританцовывая на лютом сволочном морозе, вели они нескончаемые унылые беседы: со дня на день установится мол Вторая Пролетарская Диктатура и разбушуется Третий Пролетарский Террор. Если уж сами пролетарии этого боялись… А между тем нагло пёрли без очереди герои Второй Оттепели, демократы-радикалы-популисты. Оказывается, кто громче всех о благе народном трещал и венценосных злодеев клеймил, не без оснований в душе рассчитывал: за одно за это Постиндустриальное общество обласкает его…

И вот Маргарита наконец-то свиделась с соболезно-любезным Консулом. Какое у вас образование, спросил Консул. Ах, культурология… Увы, увы, с таким дипломом перспективы весьма сомнительные… А что ещё вы умеете? Да, калифорнийской мовой спикаете… Эка невидаль, в Калифорнии по-калифорнийски любой дошкольник лопочет. Ну а ещё? Немного рисуете, немного поёте, немного фортепьянствуете, чуть-чуть смыслите в психологии, приготовлении пищи и даже, говорите, в бизнесе… Вах-вах, немного и чуть-чуть нам не надо, надо на уровне мировых стандартов… Ну чем вас обнадёжить?.. Не знаю, право, для манекенщицы вот трёх дюймов не хватает (виртуозно подано, в обрамлении головокружительных комплиментов). Ай эм со вери сорри, но что ж поделаешь, иммиграционная квота. Мужайтесь, ждите у моря погоды…

Несовершеннолетнему Стефану было ещё хуже: с ним бы и разговаривать не стали, хотя в свои четырнадцать он достаточно петрил в электронике с кибернетикой и чихать хотел на Культуры и Логосы.

Не возымели действия отчаянные мольбы ко всем посюсторонним закордонным знакомцам: выручите, пришлите вызов! Правительства богатых стран боялись «нелегалов». И средств у Маргариты не хватало. Вот почему она с радостью сдалась без боя одному цесарскому подданному на кушетке в квазифешенебельном отеле для фирмачей. Цесарский подданный был большим другом Страны Сволочей и не очень умным предпринимателем – чуть ли не до последнего момента предпринимал напрасные попытки воскресить из праха агонизирующую сволочную экономику. Пока он филантропствовал, Маргарита летала по седьмому небу. Что у Христа за пазухой, что у Жака на содержании. Но вот Жаку понадобилось на родину, и он, честный малый, признался, что женат. Обещал в следующий приезд дать адрес холостого соотечественника. Следующий приезд не состоялся. Наверно, простофиля-альтруист, наконец, поумнел.

И всё же спасибо примерному семьянину-цесарцу: всегда презервативом пользовался – гарантия от осложнений… Не таков был автослесарь Фреди, следующая пассия Маргариты. Что такое кондом он знал только по анекдотам, и то в режущей слух транскрипции «гандон».

Работник автосервиса в Стране Сволочей по определению всемогущ, и не вынося своего всемогущества, Фреди стремился к предельному опрощению: духú принимал только внутрь, ложился в постель, не сняв башмаков, а с новой бабой своей общался на языке тумаков и зуботычин.

Сперва Маргарита, как всегда, нашла себе утешение, а истязателю своему – оправдание: вдруг она опять прониклась сермяжной правдой. Ей, в общем, нравилось, что Фреди, во всём следуя инстинктам, свободен от ненужных рефлексий и сомнений. Он никуда не бежал из Страны Сволочей, неплохо чувствуя себя даже перед лицом Катастрофы. На дымных развалинах великой Империи его автосервисный трон стоял непоколебим. Вот это супермен! Чем не идеал мужчины?

Всё же тяжковато жилось Маргарите с примитивным суперменом, чем дальше, тем тяжче. В одну прекрасную ночь она залетела. Фреди не смог перестроиться, тем более, что дубасить по вздувшемуся женскому пузу куда пикантней и приятней, чем по обыкновенному. Силён оказался организм Маргариты: обошлось без выкидыша. Ребёнок был доношен и в душном, до отказа набитом женско-детским мясом бараке с табличкой «Родильное отделение» увидел свет. Видел он его всего три месяца.

Когда ангелы забрали ребёнка к себе, безутешная мать и здесь разглядела утешительный нюанс: теперь ей как никогда легко было уйти от Фреди.

Вообще-то разрыв с постылым королём автосервиса грозил обернуться роковой ошибкой. Появление на улицах столицы бритоголовых боевиков «рабочих дружин» возвестило о наступлении обещанной диктатуры и обещанного террора. Сбывались предсказания профетической книги «Невозвращенец».

Новый – законно избранный – Президент широковещательно провозгласил основной задачей момента восстановление социальной справедливости. Правда, кичливые нувориши, пионеры рыночной экономики пока что успешно противостояли слабосильной диктатуре: они своим боевикам могли заплатить куда больше. Окончательное решение вопроса о власти было отложено на неизвестный срок, автоматы противоборствующих сторон дни напролёт вели прицельные дебаты, а тем временем долгожданные аресты косили тех, кого можно арестовывать невозбранно. То есть безобидных бородачей, очкариков, горлодёриков-леваков, сдуру задержавшихся в стране. А коль скоро задержались считанные единицы, ретивые блюстители Нового Порядка отлавливали просто кого попало.