Воздух осенней ночи после душной комнаты трактира чудо как хорош — словно горячий ягодный чай после долгой прогулки в зимнем лесу. В конце ночной вахты неожиданно прояснилось. Мятные леденцы звёзд были щедро рассыпаны по чёрной скатерти неба, и только внизу, в долине Кахольского озера, поднимался, скрывая крыши спящих домов, густой сливочный туман.
Унимо захотел оказаться подальше от Трактирной стороны — именно поэтому они с Тьером сидели на холме неподалёку от Университета, на смотровой площадке в садике, где студенты Факультета Трав и Деревьев выращивали диковинные, привезённые с дальних островов растения. Осенью, впрочем, обитатели сада напоминал скорее толпу неопытных путников, которых холода застали в дороге: зябко кутались они в свои огромные южные листья и посматривали, не появится ли вдалеке огонёк жилья.
Пока Тьер приходил в себя, Унимо вспоминал стихи — кажется, бывшего Мастера Слов.
Унимо вздохнул. Тьер открыл глаза. И спросил:
— Ты ведь не отдашь меня ему, да?
Унимо вздохнул ещё раз. Нужно было сделать то, что не нравится. Добить белого мышонка, угодившего в мышеловку.
Человек, говорят, — не вещь. Все эти «не отдавай, не бросай» едва ли уместны, всё это правильно. Но попробуйте объяснить это тому, кто говорит вам: «Не бросай меня…»
— Почему это не отдам? — Вопрос на вопрос — опасная игра даже для Мастера Реальнейшего. Унимо сидел на кованой скамейке, запрокинув голову. Его полосатый шарф, связанный самой королевой, легко соскользнул на землю. — Мне будет проще, Мастер Познания будет счастлив. Тар-Кахол будет в безопасности. Всем будет лучше. Идеальный вариант, — продолжал Унимо, поднимая намокший шарф.
— Не всем! — горько возразил Тьер.
— Ах да, не всем, — улыбнулся Унимо, заглядывая в лицо Тьера. Серые в крапинку камешки на дне моря, которые лежат, пока какой-нибудь ловец моллюсков не перепутает их с раковинами… — Тебе будет плохо. Но кому-то всегда плохо, так уж всё устроено. Минус и плюс. А тут, если посчитать, скольким людям при этом будет хорошо, получается выгодное дело.
— Но ты так не считаешь! — воскликнул Тьер.
Унимо снова улыбнулся (говорить, что считает или не считает Мастер Реальнейшего, не разрешается даже ему самому):
— Кстати, интересно было бы узнать, как к искусственному бессмертию отнесётся Дракон Естественного Порядка Вещей…
Тьер понял свою ошибку.
— Ладно, я обещаю, что больше не буду… устраивать ничего такого, — предложил он, кутаясь в плащ, который Унимо заставил его надеть. — Я буду сидеть тихо-тихо, как мышонок. Как будто уже умер. Могу всё время молчать, если тебе так нравится. Что пожелаешь.
Мастер Реальнейшего легкомысленно рассматривал звёзды. Он нашёл Северную звезду и теперь пытался найти Корону Королевы, едва заметную в это время года.
— Знаешь, что прежде всего изучают студенты Факультета Звёзд и Светил? — спросил Унимо. — Поэзию. И старые сказки. Чтобы знать, как называть новые звёзды.
Тоскливый ужас Тьера стал практически осязаемым, патокой лип к рукам, иглами — к мокрым собачьим лапам. Какие уж тут звёзды.
— Предлагаю сделку, — произнёс Унимо в осеннее небо.
Тьер насторожился, в его глазах блеснула хвостом форели надежда.