В тот День осенних привидений было ясно, а вечером сияла луна — так, что прохожим было сложнее скрывать свои лица и прятаться. Ветер гнал по небу тёмную кавалькаду туч, и этот стремительный бег захватывал дух. Тревожный ритм света и тени звучал над крышами и мостовыми, сухие листья выглядывали из партера садов.
Унимо сначала думал остаться в булочной, но потом вспомнил, что День осенних привидений — и его любимый праздник тоже. В детстве это была возможность гулять ночью, когда город сам становится чьей-то тенью, когда открываются другие магазины, зажигаются фонари и выходят другие люди, совсем не те, которые спешат по делам при свете дня. Он с отцом бродил по улицам, крепко держась за его руку и поминутно оборачиваясь. Потом День осенних привидений полюбился ему своей мрачной красотой и неожиданной близостью к реальнейшему. Хотя на Исчезающем острове каждый день был почти таким — когда нужно угадывать, чья ты сегодня тень.
Он завернулся в тёплый плащ, закрыл булочную и оставил ключ за оконным украшением — для Тьера. И пошёл в сторону улицы Горной Стороны, оборачиваясь и выбирая переулки потемнее. Он боялся сказать, чья он на самом деле тень. Но и притворяться в такую ночь было невозможно.
— Кто ты, поздний прохожий, гонимый осенним ветром? — услышал Унимо за спиной голос тени.
Конечно, во всём Тар-Кахоле не нашлось места, чтобы спрятаться от него.
Можно было не отвечать. Это ведь не реальнейшее, на самом деле. Унимо молчал.
— Дай угадаю. Тень Форина, да? Тень того, кто забрал твои Монеты Выбора, без которых каждый человек — только тень от листа, гонимого ветром случайностей?
Унимо молчал.
Поздняя весна или даже лето. Солнце сидит на плече, как дрессированная кошка. Тепло. Он идёт из Университета после экзамена — конечно, сдал отлично. «Приходите ко мне на факультатив, — сказал седой профессор факультета Звёзд и Светил. — Что значит, для старшекурсников? Я сам внесу вас в список, и только попробуйте не ходить!»
Унимо старается, но не может сдержать улыбку. Скорее домой, рассказать отцу. И маме.
Астиан Ум-Тенебри читает книгу. Перед ним — привычная послеполуденная чашка кофе. Он только кивнул, когда услышал, что его сын сдал экзамен отлично. Иначе и быть не могло.
Мама обнимает. Так же, как обняла бы, если бы он провалил экзамен.
— Отец, они хотят назвать новую звезду в честь Защитника. Говорят, раньше так называли бога.
— Да, очень давно, — рассеянно отзывается отец…
Исчезающий остров. Время зажигать фонарь маяка.
Но в свете восходящих звёзд видно, что море отступило далеко. И остров теперь — не остров. Вокруг маячной башни бегают рыбацкие мальчишки, но исчезают, как вьюрки, завидевшие коршуна, когда наверху появляется силуэт сумасшедшего старика.
Он всё время с кем-то разговаривает, и довольно громко. Но как только кто-нибудь поднимается по ступеням башни (чтобы принести ему еды или — самые смелые — попытаться позвать вниз, в посёлок), тут же умолкает и не произносит ни слова. Только глаза его, цвета серых камней с брызгами чернил, на долю мгновения с тоскливой надеждой замирают на вошедшем, но потом снова мёртвыми рыбами болтаются на поверхности лица. И посетитель, поставив у лестницы корзину с хлебом и сыром, стремится только скорее убраться подальше.
— Не боишься плохой приметы? Кто знает, жив ли ещё Смотритель…
— Вот и проверим, — пробормотал Унимо и быстро зашагал прочь, надеясь, что они с Тьером больше не встретятся до рассвета, — вот и проверим.
Тьер, довольный своей шуткой, медленно шёл по улице Горной Стороны, словно желая встретить непраздного прохожего.
Но собеседники в День осенних привидений всегда появляются неожиданно.
— Чья ты тень? — бесцеремонно спросил кто-то за спиной.
Тьер в раздражении обернулся и увидел человека, внешность которого он не запомнил. Поскольку сразу закрыл глаза.
— Я тень королевы, — пробормотал он.