Лирц беспомощно оглянулся: Тьер стоял за его левым плечом и чуть заметно кивнул: смотри. Но смотреть не хотелось. В голове было гулко, хотелось сесть на траву и закрыть глаза, но почему-то Лирц понимал, что не сможет этого сделать, не стоит и пытаться.
Земля под ногами дрожит, и Лирц спешит уйти с дороги, в ту же сторону, что и семья шинти. Они тоже услышали этот звук: мужчина поднимается на ноги, опрокинув в костёр чашку с чаем, так что огонь недовольно прошипел что-то, выплёвывая горьковатый чайный дым, и указывает детям на повозку. Мальчик слушается не сразу, нахмурив брови что-то отчаянно шепчет. Девочка мгновенно исчезает в ворохе цветных покрывал, с привычной ловкостью ребёнка тревожной жизни.
Но это ей не помогает.
На королевской дороге показываются птичники: их красно-зелёная форма видна издалека. Приметив повозку, они сначала ускоряются, но потом замедляют ход и подъезжают с вальяжной неспешностью стаи. Их пятеро. На чёрных породистых лошадях — и когда они спускаются с дороги и окружают повозку, кажется, будто синее небо скрывается за тучей.
Лирц закрывает глаза. И слышит красноречиво короткий звук схватки: топот коней, вскрик, удар, падение. А потом — запах горящей повозки. Лирц никогда его раньше не чувствовал, но безошибочно определяет: так горит чей-то мир. Бывший слушатель открывает глаза, чтобы увидеть, как мечутся перепуганные кони из повозки, под смех птичников, которые долго куражатся, прежде чем позволяют «отпустить лошадок» (чумазая девочка всё повторяет и повторяет это, пока её вместе с братом и отцом связывают и волокут на дорогу).
Придорожный трактир. Запах яблок от огромных корзин, расставленных по углам. Смех, суета, звон бокалов: птичники празднуют победу. Бледный мальчишка Тьер со связанными руками и острым, как нож, взглядом. Отец, успевший постареть лет на двадцать: высокий худой старик, теперь и навсегда не уберёгший. Девчонка, зажимающая уши, точно до сих пор слышит треск занявшейся огнём соломы повозки…
Весёлая игра: яблоко на голове пленника. Птичники делают ставки, подначивают друг друга, пока над головой одного из них не застывает впившийся в дерево нож. Мальчишка шинти стоит, потирая связанные руки.
Главный птичник предлагает новую игру, интереснее прежней: отец и сын, доверие и страх, смерть и жизнь. Шанс на спасение.
«А ты бы согласился?» — шепчет Тьер из-за левого плеча. И Лирц отворачивается — как раз в тот момент, когда яблоко с оглушительным стуком ударяется о грязный пол. Бывший слушатель не отрываясь смотрит на яблоко и видит, как яркие красные брызги ложатся на его глянцевый бок.
Белая квадратная комната, в которой не было ничего, кроме табурета и стула. Тьер поспешно стёр рукавом белой рубашки брызги крови с одной из стен, завёл руки за спину и ободряюще улыбнулся Лирцу.
— О чём это мы? Да, реальнейшее. Вот, собственно. Нравится?
Лирц сел на высокий табурет — такой, что ноги не доставали до пола, — и обхватил плечи руками.
— Да, сначала тут всё кажется не очень уютным. Но со временем привыкаешь. Чего-нибудь хочешь?
Бывший слушатель попытался помотать головой, но сил хватило только на одну сторону, поэтому показалось, что он как будто дёрнулся.
— А вот это зря, — продолжал Бессмертный. — Здесь вообще существует только то, что ты или кто-нибудь хочет. Вот, например, я хочу чашку кофе — и пожалуйста, — с этими словами он, как балаганный фокусник, накрыл одну ладонь другой, а потом у него в руках появилась чашка горячего кофе. — Хочешь? — Тьер протянул кофе своему собеседнику, но, как только тот попытался взять чашку, она исчезла, и Лирц облился горячим кофе.
Тьер виновато развёл руками:
— Не очень-то и хочешь, значит. Тут так бывает.
Лирц равнодушно подул на ошпаренные пальцы.
— Это твоя семья? — спросил он.
Тьер вздрогнул. Потом рассмеялся. Потом стал ходить по комнате из угла в угол.
— Неправильный вопрос. Неважно, чья это семья. Важно, что ты хочешь, помнишь? Что ты хочешь с ними сделать?
Лирц поднял голову, его голубые глаза подёрнулись чёрным осенним льдом.
— Сжечь, — сказал он и улыбнулся одной стороной.
Огненный дождь, пепел, извержение. Неизбежность и неразборчивость зла.
Тьер снова расхохотался.
— По заветам Защитника, да? Чему тебя только учили, бывший слушатель, очнись! — Тьер стал ходить кругами вокруг Лирца. — Не говорили тебе, что желать людям смерти нехорошо, ну?