Я сглотнул.
– Слава демократии, – кажется, Мокембе сказал это не мне, а шлюхе, наклонившись к ней.
– Что? – хриплым голосом спросила она.
– Я сказал, кричи: «Слава демократии»!
Та почему-то не ответила. Тогда движения Мокембе стали более резкими, и шлюха, не сдержавшись, взвыла. Её ржавый стон слился со скрипом кресла.
– Так, сука, кричи… Кричи!.. Будь уверен. Мы разберёмся с ублюдками. Эти, – полковник откровенно заржал, – «пираты» решили проглотить чужой кусок! Совсем охренели! Забыли, с чьей руки кормятся. Всех убить. Всех.
Неожиданно полковник остановился. Проститутка издала жалкое мычание и обиженно посмотрела на Мокембе.
– Что за… дерьмо? – он повернул голову к окну.
Шлюха попыталась что-то сказать, но полковник резко оборвал её:
– Тихо, тварь.
Я понял, что не так: умолкли рации. Ни треска, ни команд. Ни ругани. Скорее всего, связь подавили.
Мокембе выскочил из-за кресла, надел брюки, схватился за автомат. Проститутка, шатаясь, вышла следом, на ходу неловко поправляя платье.
Раздался далёкий взрыв. Затем ещё один. Ближе. Бронированные стёкла выдержали. Однако третий взрыв, вспышка которого озарила комнату, вынес оконную раму.
Шлюха забилась под стол. Мокембе, ничуть не потерявший самообладания, спросил себя:
– Смертники?
В комнату ворвался офицер сопровождения:
– Легковые машины. Одна прорвалась на территорию. Вблизи периметра группы неизвестных.
– Ясно, – сказал Мокембе, и широко шагая, направился к двери.
Послышалась бешенная стрельба из автоматического оружия и женский визг с улицы. Вероятно, местные арабы-повстанцы начали атаку дворца.
– Этого вывести, – Мокембе бросил через плечо офицеру сопровождения. – Её тоже.
– Понял.
Офицер практически выдернул шлюху из-под стола и поволок в коридор. Я пошёл следом. Она испуганными глазами смотрела на меня.
Брать оружие со стола слишком опасно. Неясно, какое заряжено. Меня могли уложить прямо здесь. А так… оставался шанс потянуть время и выжить.
Офицер с проституткой шли впереди. Я следом. За мной на небольшом расстоянии держались двое солдат-нигерийцев с автоматами. Когда, повернув, вышли в другой коридор, я краем глаза заметил, что солдаты успели снять оружие с предохранителя. Значит, развязка близка. Нас спишут на теракт. Наёмник и шлюха погибли от рук исламистов. Удобно, чёрт возьми! Я бы на их месте так и сделал.
Помогло то, что навстречу из соседнего коридора выбежала группа гостей и прислуги. Они стремились укрыться внутри дворца. Когда эти люди смешались с нами, я размахнулся бутылкой рома и ударил ею по голове ближайшего солдата. Раздался характерный звук ломающихся костей. Удар получился точным – острой гранью массивной бутылки в висок. Тело отбросило в толпу.
Второй солдат уже поднимал автомат, но я успел отвести его ствол в сторону ударом бутылки. Та разбилась, алкоголь хлынул на солдата и на стену с горевшими свечами. Струя жидкости воспламенилась. Солдат запаниковал и попытался сбить пламя, однако не смог вытащить палец из-под спускового крючка автомата.
Оружие плевалось огнём по сторонам, в основном, в сторону потолка. Раздались крики раненых срикошетившими пулями. Я пригнулся, подскочил к горящему солдату и ткнул острыми краями разбитой бутылки в горло. Тот, наконец, рухнул в угол. Оружие оказалось на полу.
Ориентируясь на боковое зрение, я метнул в сторону высокого силуэта «розочку» – остаток разбитой бутылки. Возможно, это и помешало нигерийцу прицелиться. Очередь из лёгкого пистолета-пулемёта прошла мимо, уложив несколько бежавших гостей.
Я пригнулся и рванул к ногам противника. Повалил его на пол, обхватив ноги и корпус. Подмял под себя. Оружие отлетело в сторону.
Локтем в горло! Ещё. Ещё. Для верности. Готов.
Нигерийца сотрясала агония. Кровь хлестала изо рта и смятого горла. Тёмно-красная пена шла из носа.
Я понял, что хриплю, как зверь. И взгляд мой такой же – ищет следующую жертву. Ко мне метнулся силуэт. Мыслей не было. Сработал рефлекс. Нырнул под руку нападавшему, ударил пальцами по глазам, а потом по горлу. Тело завертелось. Добавил ногой в спину – и его отбросило к стене.
Оказалось, я убил гостя. Ему нельзя было помочь. Он захлёбывался кровью, корчась на полу и суча ногами. Я убил бы ещё, но вокруг никого не осталось. С пути убрались все. Если не считать проститутки.