Поговаривали, что по ночам неподалеку от больницы собиралось великое множество духов, и злых, и добрых. Что им здесь было нужно — никто не знал. Это были призраки и привидения, которые, заблудившись, так и не нашли дороги домой в свои подземные тайники или еще не успели отправиться к одному из кратеров на вершине вулкана Балби, куда, по преданию, слетается на шабаш всякая нечисть. Местность, где стояла больница, так и кишела всевозможными призраками, и прошло немало времени, прежде чем я узнал о мерах предосторожности, необходимых при общении с ними. Поэтому я не удивился, когда мои друзья сообщили мне, что в первые недели моего пребывания в поселке духи бесчинствовали как никогда.
Насколько я помню себя ребенком, темнота для меня всегда была наполнена всевозможными ужасами. Я боялся темноты лет до четырнадцати, хотя чего именно я боялся — мне до сих пор не совсем понятно. И тем не менее факт остается фактом: мрак внушал мне панический страх. Этот страх перед чем-то неведомым и таинственным снова овладел мною, когда я прибыл в Вакунаи.
Наши больные располагались в четырех длинных бамбуковых бараках, крытых листьями саговой пальмы. Один из них соорудили по моему указанию, три других были построены еще до меня. Больные поговаривали, что в новом бараке появились привидения. Впрочем, эти разговоры меня ничуть не волновали, поскольку во всей округе не было ни одного куста, под которым не затаился бы какой-нибудь дух.
К сожалению, я слишком поздно узнал о том, что должен был сам участвовать в закладке дома и все это время проявлять особую осторожность, а не слоняться без дела взад и вперед и торопить строителей. Мои помощники утверждали, что раз я не произнес нужного заклинания, — а откуда мне было знать про него, — значит, духи обязательно проникнут в строящийся дом, и людям там будет небезопасно. Поэтому ночью новый барак стоял совершенно пустой, а днем в нем происходили всякие тайные встречи и свидания.
Кроме того, больным было известно, что одна добрая старая колдунья из расположенной неподалеку деревни Теарака часто посылала к нам большую птицу-носорога, которая при ближайшем рассмотрении оказалась никакой не птицей, а «пернатым духом». Время от времени мы видели, как этот дух летал над территорией больницы, а иногда даже садился на перила веранды. По мнению больных, крылатому духу было поручено сообщать своей хозяйке обо всех новейших лечебных средствах, и в первую очередь о лекарствах, которые облегчают роды. Никто не сомневался в том, что почти каждую ночь волшебная птица проводит в новом бараке. И хотя она, по-видимому, никому не причиняла зла, ее побаивались и относились к ней с уважением. Считалось, например, что на нее нельзя слишком долго смотреть, чтобы не причинить ей беспокойства. И ни в коем случае ее нельзя было пугать, чтобы она из мести не выклевала ребенку глаза. Мои помощники убедительно просили меня не пренебрегать этими и многими другими рекомендациями, особенно в присутствии птицы-духа.
Больные рассказывали с такой убежденностью об этой большой красивой птице и других духах, что в конце концов я и сам поверил в нечистую силу. Должен сказать, что ничего не стоить впасть в самый изощренный мистицизм, когда ты бесконечно одинок и тебя окружают люди, испытывающие суеверный страх перед тем, чего они не понимают. Поверьте, ситуация не из приятных.
Однажды около двух часов ночи я вышел из дому и направился в больницу (с кем-то из жителей поселка произошел несчастный случай). Было тихо и безветренно, однако, не переставая ни на минуту, моросил дождь. В одной руке у меня был зонтик, в другой — карманный фонарь. Сейчас я уже при всем желании не припомню, о чем думал тогда, но, вероятнее всего, о своих пациентах и их духах. А ночь была такая зловещая, словно из-за каждого куста на меня смотрело по привидению.
Батарейки моего карманного фонаря уже давно сели, и передо мной во тьме кромешной чуть светился лишь маленький бледный кружок, который время от времени выхватывал из мрака пень или лежащий на земле кокосовый орех. Сухие банановые листья и ветки кустарника шелестели у меня под ногами, а жабы громко квакали, прыгая в разные стороны. Я устал и еле волочил ноги. Неожиданно и без всякой видимой причины я остановился и застыл на месте. Я весь покрылся гусиной кожей и почувствовал такой озноб, что мне стало дурно. Колени у меня дрожали, я хотел бежать, но не мог сдвинуться с места, сам не знаю почему: ноги были словно налитые свинцом. Тут я пришел немного в себя и почувствовал, как меня охватывает необъяснимый страх.
Вдруг я услышал за спиной тяжелое дыхание, словно кто-то быстро бежал, но звука шагов не было слышно. Я повернулся и поднял фонарь, подумав, что, быть может, кому-то понадобилось пойти вместе со мной в больницу.