В руках у Наташи была лишь маленькая дамская сумочку, в которую вряд ли могло поместиться что-то более объемное, чем паспорт и кредитка. Впрочем, надо отдать должное: время от времени Наташа предлагала мужу взять у него что-нибудь из вещей, на что неизменно слышалось:
– Не затрудняй себя, дорогая. Помни: ты едешь отдыхать, а я буду заботиться о твоих удобствах.
– Димон! – громогласно поприветствовал друга Саша.
Но первым кинулся не к нему, а к жене. Наташе он галантно поцеловал руку, а потом и расцеловал в обе щеки.
– Все хорошеешь, – с искренним восхищением в голосе произнес он. – Димка, берегись, я когда-нибудь уведу у тебя красавицу-жену.
Дима вытащил из кармана огромный носовой платок в красно-белую клетку, вытер вспотевшее лицо и, видимо, в шутку добродушно произнес:
– Да бери на здоровье! А я тогда возьму твою!
И тут же придвинулся поближе к Оле, которая лишь сконфуженно улыбнулась ему в ответ, не ожидая от ситуации ничего хорошего. Сашка же в ответ на то, что он счел неудачной шуткой приятеля, жизнерадостно заржал.
– Это ты сморозил! Да Оля на такого мозгляка и не посмотрит!
Как всегда, Сашка был в своем репертуаре, хамил и не замечал этого. Но это было еще не все, он решил продолжить:
– Оле вообще никто, кроме меня, не нужен. Она меня боготворит!
И протянув свою большую руку, он снисходительно потрепал Олю за подбородок:
– Да, дорогуша? Ты ведь меня обожаешь?
Олина голова в руках мужа тряслась, как у столетней старухи, что вызвало новый приступ хохота у ее супруга. Чувство юмора Саши было где-то на уровне пещерного жителя, да и манеры находились примерно там же.
– Дима, что ты там опять сострил? – поинтересовалась Наташа, которая наконец вынырнула из-за горы чемоданов и вступила в беседу: – Насмешил людей? Ведь говорила тебе: если не умеешь – не берись. А ты все за свое, остряк-самоучка!
Вроде бы Наташа и не ругала мужа, голос ее звучал снисходительно, но Дима покраснел и стушевался. Когда пришла очередь знакомиться с подругами и Эдиком с Лисицей, он едва удостоил их взглядом, сунул сложенную дощечкой прохладную сухую ладошку и пробормотал, что ему очень приятно и он надеется, что отдых пройдет на славу.
Рукопожатие у него оказалось неожиданно сильным. И Леся долго морщилась, растирая помятые при знакомстве с Димой пальцы.
К этому времени вернулись родители Оли, а с ними и девочки, которых Наташа приветствовала такими громкими воплями восторга, словно бы это были ее собственные дети, которых она не видела по меньшей мере год.
– Ах, вы мои красавицы! Ах, вы мои умницы! Дайте же тете Наташе вас расцеловать в ваши румяные щечки!
И надо отдать должное, Марина с Аллочкой отвечали тете Наташе взаимными воплями восторга. Они явно испытывали к ней теплые чувства. Может быть, даже чересчур теплые и, уж точно, очень громкие.
– И зачем мы только с ними поехали, – с ужасом прошептала Кира на ухо Лесе.
– Сама думаю о том же, – чуть ли не со слезами отозвалась Леся. – Понимаешь, на наших семейных сборищах я привыкла общаться с одной лишь Олей, Сашка и девочки обычно держались от нас в отдалении. А этих Наташу с Димой я вообще впервые вижу.
– Дима-то ничего, тихий. А вот Наташа…
И тут же до их ушей донесся громкий возглас Наташи, вздумавшей играть с девчонками то ли в индейцев, то ли в ковбоев, то ли вовсе в диких быков. Группа европейских старичков, семенивших мимо, испуганно шарахнулась в сторону, а у одной старушки, кажется, от крика Наташи даже вывалилась вставная челюсть.
В общем, подруги с явным облегчением вздохнули, когда пришло время садиться в самолет. У них были билеты в бизнес-класс, не потому, что они не знали, куда девать деньги, просто дешевых билетов на этот рейс не оказалось, а Оля хотела, чтобы все непременно летели одним самолетом. И если сначала подруги переживали по поводу потраченных напрасно денег, то теперь они думали, что не так уж и дорого заплатили. Все-таки в самолете они смогут передохнуть от бойких Олиных девочек.
Впрочем, оказалось, что Наташа с Димой тоже летят в бизнесе. Да еще улыбчивая стюардесса, поняв, что они знакомы между собой, посадила их всех рядом. Так что за время пути четверо друзей успели много узнать об этой паре, с которой им, судя по всему, в тесном контакте предстояло провести ближайшие две недели.
Наташа работала учительницей математики в школе. Дима работал в банке, возглавлял отдел по работе с юридическими лицами. И насколько могли судить подруги, именно Дима являлся добытчиком в семье. Однако такого затюканного и загнанного добытчика подругам еще видеть не приходилось. Дима был полностью под каблуком у жены. Он не осмеливался даже шутить без ее поощрения. Все время следил за выражением лица своей госпожи и был ей настолько предан, что подругам становилось даже завидно.
Их собственные мужчины до такой степени «подкаблучности» не доходили ни разу в жизни, даже на самый крохотный моментик. Дима же, казалось, не мыслил своей жизни без Наташи. Даже когда она отходила по своим надобностям, Дима говорил только о жене, какая она милая, замечательная и самая-самая чудесная на свете.
– Люблю я мою малышку просто до ужаса, – откровенно признался он друзьям. – Женаты мы с ней меньше года, и мне до сих пор просто не верится, что она моя.
И он не врал: когда Наташа была рядом, Дима буквально млел и старался лишний раз рот не открывать.
Да это и немудрено, ведь сама Наташа говорила, не умолкая. Трудно было представить, сколько слов в минуту выстреливал ее крупный, красиво очерченный рот. По каждому вопросу у нее имелось свое мнение, которое она, не затрудняясь, интересно это собеседнику или нет, обязательно высказывала.
– У тебя нет затычек для ушей? – наклонившись к Лесе, спросил Эдик. – Сколько болтает эта баба, просто уму непостижимо!
– Она ведь учительница, это у нее профессиональное.
Леся пыталась, как могла, сгладить ситуацию. Но Эдик нетерпеливо перебил ее:
– Так есть у тебя затычки или беруши?
– У меня есть заглушки в уши для плавания под водой. Сгодятся?
– Что угодно, лишь бы только не слышать ее голос!
Эдик заткнул уши мягкими резиновыми шариками и блаженно застонал, так ему стало хорошо. Что касается Лисицы, то он наушники так и не снял, так что ему тоже было неплохо. У Димы, судя по всему, был устойчивый иммунитет к болтовне жены, за время супружества он научился просто ее не слышать. А вот у подруг такой защиты не было, им пришлось выдержать натиск Наташи. И к концу полета они пришли к двум выводам. Первый – Наташу необходимо чем-то постоянно отвлекать от их собственных персон. И второй, что Саша бы не прогадал, выбери он в свое время в спутницы жизни именно Наташу. Эти двое подходили друг другу идеально.
Когда Наташа отлучилась до туалета, подруги зашептались между собой:
– Они словно из одной болванки отлиты.
– Похожи, аж жутко делается. И внешность, и характер, и даже чувство юмора. Ты заметила, что Наташа ржет точно как Сашка?
– Может, они брат и сестра, а в младенчестве их случайно разлучили?
С вежливостью у Наташи тоже были проблемы. Возвращаясь из туалета, она неловко задела бедром журнал «Автомир», который лежал на коленях ее мужа. Журнал полетел на пол, а под ним оказалась книжица, которую Дима поспешно сунул под себя, так что Наташа не успела ее заметить.
– Подвинься, лежебока! – шутливо, но грубовато прикрикнула она на мужа. – Сколько времени бьюсь с тобой, а ты все такой же невежда, как и раньше! Не видишь – жена идет, нужно встать!
Дима послушно попытался приподняться.
– Сиди уже! – последовало новое указание. – Раньше надо было думать.
– Душенька, прости меня.
– То-то же!
Высказав мужу свое недовольство, Наташа вновь забыла про него. Она повернулась к подругам и принялась в красках описывать, как она проводит урок геометрии в седьмом классе, какие тупые бывают нынче дети и как сложно вдолбить в их головы даже самые простейшие понятия о равенстве треугольников. О том, что она, возможно, обидела своей грубостью мужа, ей даже не приходило в голову задуматься.