Карлос Вальенте иронически улыбнулся, спрыгнул с лошади и, подойдя к воротам, застучал рукояткой мачете. Открыл слуга, очень вежливо осведомился, что угодно его милости.
— Где хозяин? — спросил полковник.
— Его нет.
— Кто вместо него?
— Сеньорита.
— Тогда доложите сеньорите, что офицер республиканской армии просит оказать честь принять его.
Вернувшись через несколько минут, слуга сообщил:
— Сеньорита приглашает ваше превосходительство[81].
Полковник последовал за ним, размышляя про себя: «Вот уже из вашей милости я превратился в ваше превосходительство… Быстро же я повышаюсь в чине…»
Едва войдя в большой зал, Карлос вскрикнул:
— Кармен!.. Вы? Здесь?.. Я уже не надеялся вас увидеть!
В ответ Вальенте услышал возглас, в котором звучали и удивление, и радость, и горесть:
— Карлос! Вот как суждено мне с вами встретиться!
Молодые люди бросились друг другу в объятия… Но вдруг руки разжались. Оба замерли, не осмеливаясь сказать все, что думают, с трепетом ожидая и опасаясь первых слов. Оробев больше, чем перед наведенным стволом пушки, полковник пробормотал:
— Кармен… мадемуазель… Дом, где вы распоряжаетесь… находится в центре наших действий… Я пришел… от имени генерала, попросить позволение разместить здесь штаб… Я не знал, что усадьба принадлежит вам… Заверяю вас, что люди будут очень корректно вести себя…
— Да, Карлос, я знаю… Вы из честных и великодушных противников… И я полностью доверяю вам…
— Вы одна?
— Да, только я и слуги. Отец решил, что здесь я останусь в безопасности… что мамбисес никогда сюда не доберутся… Отца я уже неделю не видела, ничего не знаю о нем…
— Могу вас успокоить, он жив…
— Вы его видели?
— Да, Кармен… Хотя и старался избегать того, кто нанес мне самое жестокое оскорбление, разбил жизнь, ударил прямо в сердце.
Кармен со слезами на глазах прошептала.
— И вы, Карлос, отомстили с присущим вам благородством. Я знаю, что мамбисес щадили отца… Был строгий приказ сохранить ему жизнь. Просили об этом вы, Карлос. Я глубоко благодарна…
Полковник, покраснев, пробормотал.
— Кто вам это рассказал?
— Пленные. Они в один голос говорили одно и то же.
— Я выполнял свой долг… И потом, Кармен… я никогда не осмелился бы предстать перед вами, если бы с вашим отцом случилось несчастье…
— Ох уж эта отвратительная война! Эта чудовищная бойня! Из-за нее мне приходится трепетать при одной мысли об отце, о… женихе…
— О вашем женихе, Кармен? Неужели несмотря на разлуку… слепую ненависть и презрение к цветным… наши бурные споры, вы не забыли своего друга детства? Ведь миновало уже два года…
— Да, два тяжких долгих года. Ваш отец погиб, Карлос? Я поплакала и помолилась за упокой его души…
— Никогда не смирюсь с его кончиной… Но ваши слезы для меня — лучшее утешение…
— С вами рядом Долорес… Она вас любит…
— Через несколько минут она будет здесь…
— Как я рада ее повидать! Она всюду с вами?
— Всюду. Она само воплощение патриотки, готовой пойти на любую жертву, с улыбкой встретить смерть и погибнуть со словами «Да здравствует свободная Куба!»
— Милая Долорес! Я так ее люблю. Так восхищаюсь!
— Но ведь ваши симпатии и чаяния на стороне испанцев.
— Прежде всего я женщина. Мне по нраву то, что благородно. Конечно, я не разделяю ваших взглядов или, по крайней мере, всех ваших взглядов. Но должна признаться, дело, у которого такие защитники, может вызывать у честного противника только уважение.
— Ах, если бы все наши враги рассуждали как вы, Кармен! Войне быстро пришел бы конец. Знали бы вы, как мало мы просим, насколько незначительны, в сущности, наши требования!
Девушка, улыбнувшись, прервала Карлоса:
— Ну это, друг мой, политика… Давайте больше не говорить о ней, хорошо? Я, естественно, помню, что передо мной противник или, точнее, победитель, и он вправе распоряжаться всем и вся. Дом займут военные. Никто не сможет ни войти, ни выйти без разрешения. Все выходы станут охранять часовые… В общем я — военнопленная, и мне придется подчиняться обстоятельствам…
— Противник будет великодушен, — ответил полковник, в свою очередь улыбаясь.
— Тем более что мы сдаемся безоговорочно, полностью полагаясь на его благородство. Правда, хочу поставить одно условие: чтобы не снимали испанский флаг…
— Ваше желание для нас — приказ, хотя из-за этого жди неприятностей.
81
Ваше превосходительство — официальное обращение к генералам и высшим чиновникам; называть так полковников не принято.