Дела есть дела. Янки недаром любят говорить: коммерция что война, без жертв не обходится. Все это входит в статью «доходы и расходы» при финансовой и промышленной деятельности, а также в человеческих отношениях.
Итак, Масео сообщили о скором прибытии американского транспорта с несколько странным, к тому же малооправданным названием «Бессребреник»: помимо груза для прорыва блокады, на нем везли кругленькую сумму в десять миллионов золотом.
Прекрасный подарок делал щедрый владелец корабля, он же и капитан. О том, кто это такой, Масео узнал из короткой записки.
Мистер Бессребреник был истинным джентльменом, французом по происхождению, приключения его сделались широко известны.
Оказавшись без средств к существованию, не имея даже приличной одежды, он когда-то покинул Нью-Йорк в одном потрепанном костюмчике, заключив пари, что объедет вокруг света без цента в кармане. На кон были поставлены два миллиона долларов — в случае выигрыша и его жизнь, если не повезет.
Во время этого необычайного путешествия джентльмен сколотил колоссальное состояние: открыл богатые залежи минеральных масел, стал нефтяным королем, женился на очаровательной богатой женщине. В результате получил выигрыш и стал одним из трех миллиардеров, финансовых воротил, кем так гордится свободная демократия Америки.
Впрочем, он был аристократического происхождения — принадлежал к старинному дворянскому роду. Звали его граф Жорж де Солиньяк.
Граф славился светлым умом и золотым сердцем, был настоящим другом слабых и угнетенных, любил облегчать участь несчастных и со всей страстью поддерживал благородные начинания.
Он еще раз доказал это, поддержав дело кубинской независимости, отдав повстанцам свои способности и внушительную сумму денег.
Такова была суть пояснительной записки, где говорилось о новом друге свободной Кубы.
Но не один Масео был хорошо информирован о нем — не меньше знали и испанцы, они повсюду имели шпионов. У кубинского генерала, правда, было перед ними одно преимущество: ему достоверно сообщили, в какую из ночей «Бессребреник» должен сняться с якоря в Ки-Уэсте.
Испанцы, однако, не дремали: они направили в открытое море все корабли береговой охраны, крейсеры и пакетботы, вооруженные для захвата судов неприятеля, провели тщательно осмотр мин, поставленных на определенном расстоянии от берега.
На побережье же великолепные позиции заняли войска генерала Люка — им предстояло предупредить возможность любой диверсии.
И вот в назначенный день и час «Бессребреник» вышел в открытое море.
Ведомая лоцманом[125], тщательно отобранным из самых смелых и умелых «морских разбойников» Ки-Уэста, великолепная яхта с изящным светло-серым, почти белым корпусом, украшенным золотыми полосами, шла со скоростью около двадцати пяти узлов. Такую развивают только торпедоносцы да пока еще немногие крейсеры флотов великих морских держав.
Построенное с неслыханной роскошью, судно могло соперничать по своему убранству и элегантности с лучшими прогулочными пароходами. Оснащенное как трехмачтовая шхуна[126], оно способно было идти как под парусами, так и с помощью двигателя, а команда состояла из лучших мастеров маневрирования.
Наконец, поскольку корабль, пожелай того хозяин, мог оказаться в пользующихся дурной славой районах, каждый член экипажа имел полное вооружение морского пехотинца, а на носу и корме стояли прикрытые просмоленными чехлами вращающиеся дальнобойные пушки.
В мгновение ока миролюбивая яхта была способна превратиться в опасную боевую единицу.
Судно шло среди бела дня с гордо развевающимся американским флагом на гафеле и с вымпелом яхт-клуба на грот-мачте. Впечатление складывалось такое, что на борту не было никакого противозаконного груза, у команды — самые мирные намерения и ни о каком прорыве блокады никто и не помышлял.
На корме под тентом сидела группка людей, судя по всему, они совещались. Среди них был капитан и судовладелец господин Бессребреник, граф Жорж де Солиньяк. Высокий молодой мужчина с гордой осанкой и благородными чертами лица, спокойный и решительный. Рядом удобно расположилась в кресле-качалке его жена, графиня де Солиньяк, миссис[127] Клавдия, как ее почтительно называли. На ней был изящный спортивный костюм. Белокурая красавица походила на добрую фею, охраняющую волшебный корабль.