Не переставая кричать, фламинго пролетели над нами, достигли края острова и повернули обратно. В тот же момент солнце скрылось за горизонтом, унеся вместе с собой свет и погрузив землю и море в темноту.
Под яркими звездами, под песнь ветра, шелестевшего в траве и перекатывавшего песчинки по дюнам, мы заснули как убитые на твердой земле, пахнувшей прелыми листьями. И хотя море всю ночь колотило о риф останки нашего судна, мы ни разу не проснулись.
Мы поднялись на другое утро отдохнувшими, и будущее рисовалось нам не в таких мрачных тонах. Новый день приносит с собой новые проблемы, новые задачи, новые идеи. Во всяком случае, пока что с морем покончено. Нам остается суша. Что делать дальше?
Прежде всего — где мы находимся? Нам было известно только, что мы попали на один из Багамских островов. Но на который именно? Из кучи спасенных вещей мы вытащили карту. Полуденные наблюдения дали широту группы островов Кайкос. Я склонялся к мнению, что мы на Большом Кайкосе — на востоке Багамского архипелага. Колман, полагая, что мы ошибаемся в определении широты, утверждал, что нас выбросило на Маягуану. Но тогда что это за остров в пяти милях к северу? Будь мы на Большом Кайкосе, он лежал бы на северо-западе. А с Маягуаны вообще не должно быть видно никакого острова, потому что ближайшая группа островов — Планас — лежит от Маягуаны милях в двадцати и притом скорее к западу, чем к северу. Единственный остров, имеющий соседа на севере, — Большой Инагуа; это второй, и последний, из крупных островов Багамского архипелага. Но мы не могли попасть на Инагуа. Чтобы попасть на Инагуа, плывя прямо на юг, нужно пройти не более чем в миле от Маягуаны или одного из островов Кайкос. И, конечно, мы не могли миновать их, не заметив. Непонятно, где же мы?
Что делать? Недолго думая, мы решили, что Колман останется на месте и займется спасением остального имущества, а я пойду искать людей, если они здесь окажутся. Через полчаса я уже полностью собрался в дорогу и вскинул на плечи узел с провизией, одеялом и двухлитровой флягой, наполненной водой, решив идти вдоль берега, пока не встречу какое-нибудь селение. Если такового не окажется, обойду остров и вернусь на это же самое место.
Но сначала я пошел на берег, чтобы среди остатков спасенного снаряжения найти себе одежду. Мы оба остались в лохмотьях. Брюки порвались и висели лоскутами, рубашки выглядели немногим лучше. Вытащив на берег самые ценные инструменты, мы дальше уже хватали все, что попадало под руку.
Мы особенно нуждались в тапочках, потому что те, что были у нас на ногах, совершенно изодрались об острые кораллы. Несколько пар валялось на песке, мы вымыли их и надели. Это придало нам более респектабельный вид. Но тем не менее даже и теперь мы едва ли могли показаться в своем одеянии на вечернем приеме.
На верху откоса мы попрощались. В какую сторону идти? Мне было безразлично. Пожалуй, лучше на юг, особенно если мы и вправду находимся на Большом Кайкосе. Я слышал, что на нескольких соседних островах есть селения. Тогда, может быть, мне удастся переплыть на один из них. Я поднялся па песчаный гребень, тянувшийся параллельно берегу. Колман в это время входил в воду лагуны, собираясь плыть к рифу. Он был уже около бурунов и искал более или менее тихое место, чтобы пробраться к паруснику, не разбившись о кораллы.
Параллельно гребню, по которому я шел, тянулся нескончаемый песчаный берег — белая полоса, опоясавшая зеленые заросли. Рядом раскинулись тихие воды лагуны, ярко-изумрудные там, где дно было песчаное, и светло-зеленые — где оно поросло водорослями. С внешней стороны лагуну окаймлял волнистый барьерный риф. Волны разбивались об него, и пена казалась особенно белой в сравнении с темно-синей водой моря. За рифом дно круто уходило вниз — согласно карте, на две тысячи морских саженей, или на три с половиной тысячи метров.
Приятно было снова оказаться на земле, хоть высадка прошла и не совсем так, как нам того хотелось.
Из глубины острова доносились густые, резкие запахи земли — запах засохшей грязи, нагретой солнцем травы, аромат множества цветов. Приятно было снова чувствовать, как хрустит под ногами песок, видеть живые существа — десятки ящериц, гревшихся на солнце, убегали из-под ног, ища укрытия.
Одна из них меня очень заинтересовала. Она принадлежала к какой-то новой разновидности, еще никем не описанной. Я попробовал поймать ее, но она быстро скрылась в кустарнике. Ну и пусть, у меня все равно нет формалина, чтобы законсервировать ящерицу. К тому же мы, вероятно, пробудем здесь довольно долго, и мне еще не раз представится возможность встретить такую же ящерицу.