Однако, если быть честным, при всей логичности засады в городских воротах, я все же опасался, что преследующий меня враг приверженец очень простых решений и соответственно засядет в той самой роще, чтобы внезапно обстрелять нас и атаковать из ближайших к дороге кустов. Да, в этом случае на нашей стороне играли лошади, но шанс на успех был. И я бы даже сказал неплохой. Всех из моей пятерки в этой засаде бы, наверное, не уложили — но, если целью был я, все незнакомцам и не были нужны.
В отличие от меня с «Сидоровым». Которые был просто кровно заинтересованы в том, чтобы неизвестные мне пока недруги все до единого отправились кормить червей, а не множить слухи. Как бы не малореально не выглядела эта задача.
Нестись вперед, стреляя на ходу в этой связи было не вариант. В итоге я пришел к решению что нам следует разделиться. А именно: я с Даннером, рацией, тепловизором, автоматом, мечом за спиной и с легким шлемом на голове кустами выдвинусь к городу, благо его стены были всего лишь в пятистах метрах от нас. Тройка Иваныча должна была остаться на месте и отвлекать внимание наблюдателей. По общему мнению, разумное промедление с утренним выдвижением вряд ли бы выглядело подозрительным — благородные господа не на тракте чай ночевали. Ну а дальше все должно было решить огнестрельное оружие. При некоторой толике везения и благодаря наличию ультракоротковолновой связи я даже рассчитывал выгнать не попавшего под мои пули противника под АКСУ шпика. Разыграть «клещи», как они есть.
Когда-то, сто лет назад доступ в город помимо стоящей дугой стены и башен перекрывал и ров. Но это было так давно, что сейчас рвом эту заплывшую мокрой землей, кустарником и больного вида деревцами глубокую канаву с торчащими из грязи и прошлогодней травы углами каменных плит развалившейся облицовки язык назвать не поворачивался. Выбраться из него наверх никакого труда не составляло ни в ту, ни в другую сторону. Это, впрочем, нисколько не помешало промышляющим на полуострове мародерам перебросить через него к «Черным воротам» пешеходный мостик из пары брошенных на камни бревен. Тот, что у «Белых ворот» был хоть и гнилее, но изрядно шире и капитальнее. Тут видимо срезали путь и если что и таскали из города, то только мелочь.
Наблюдательный пост я тут встретить не то, чтобы не ожидал, скажем — сомневался в его наличии. Но вел себя осторожно — не только перед броском ко рву, но и каждой перебежкой внимательно осматривался по сторонам, так никого и не обнаружив. Даже «Pulsar» не помог. Но это бы не повод ходить по середине дороги и во весь голос петь матерные частушки. Спрыгнув в ров, мы с Нейлом прижались к примыкающей к стене крутости и отправились продираться через кусты к упомянутым воротам, изо всех сил стараясь не материться и не хрустеть сучьями.
У ворот было по-прежнему тихо. Устоявшая надвратная башня и тоже хорошо сохранившиеся стены города возвышалась над нами. Где-то рядом зачирикала птичка.
— Пошли! — шепнул я.
Мы миновали два горба земли, в былые времена вероятно бывшие воротами и герсой, и оруженосец, опередив меня пробежал по третьему глянуть что есть внутри.
— Никого, кир.
Но для гарантии, мы осмотрелись и что немаловажно погрели уши еще раз. Ничего подозрительного не обнаружилось.
В ходе первого посещения города на стены я не взбирался, пришлось это делать сейчас. Увиденное не обрадовало. Деревянные несущие конструкции перекрытий надвратной башни за столетие конечно сгнили, устоял только каменный свод проема, так что пройти сквозь башню на другую сторону было невозможно. Но это еще пол беды. Каменные плиты по верху стены, щели между которыми каждую осень заливало водой, которая с заморозками замерзала совершенно исключали бесшумное передвижение и поднимали вопрос не ебнусь ли я с верхотуры вместе с грудой камней ступив на особо ненадежный участок.
— Хуйня. — решил я и буркнул Иванычу. — Зайдем через город, я опять отключаю радиостанцию. Прием.
— Понял тебя, фер Вран. — бодро подтвердил тот. — У нас все в порядке. Их дозорного наблюдал пару минут назад. Жгем костер, изображаем готовность к завтраку. Твой боец в твоем доспехе на башне сидит, морем любуется.