Уоргрейв, сглотнув, выпучился на нее, а потом заявил:
– Вы точно ведете себя как не внушающий доверия свидетель на перекрестном допросе, милая барышня, потому что явно тянете время, пытаясь сообразить, как лучше мне наврать. Но у меня нюх на ложь, уж поверьте!
«Ваша Честь» был безусловно прав, сказывалась долгая практика в судебной мантии и парике с молоточком в руке.
– Своего рода профессиональное заболевание, Ваша Честь? Как «угольное легкое» у шахтеров или сенсоневральная тугоухость у трубачей?
Судья Уоргрейв, приподнимаясь, заявил:
– Мое терпение лопнуло, милая барышня, я застукал вас с поличным при попытке обокрасть меня. Я немедленно оповещу проводника и потребую сдать вас на руки нашей британской полиции на ближайшей станции. Кстати, вы ведь иностранка?
Адекватным ответом на последний, весьма бестактный, вопрос было бы: «А вы, Ваша Честь, серийный убийца?»
Но если на остров всех пригласил все же Уоргрейв, то серийным убийцей он еще не был – они только ехали на место будущего преступления.
И если кого он и убил, так это первого «негритенка», вернее, конечно же, альбатроса: Морриса. Впрочем, Нина надеялась, что сумела своим анонимным письмом предотвратить это убийство.
– Сэр, вы хотите знать, что я искала в вашем саквояже? Так вот, буду с вами откровенна: револьвер!
Не только его, конечно, вернее, даже совсем не револьвер, но с правдой Нина решила повременить.
Потому что в этой литературной вселенной, как ей отчего-то думалось, все временили с правдой, и она решила не быть исключением.
Потому что ни портативной печатной машинки, ни особой бутылки, ни цианида, ни сургуча судья с собой не вез.
Хотя сургуч и цианид он мог транспортировать в небольшой, не замеченной ею коробочке или вообще в кармане пальто, положив в обыкновенный конверт.
А вот бутылку и тем более пишущую машинку он в кармане пальто везти вряд ли мог.
Но он мог элементарно сделать так, чтобы все эти необходимые для его жутких задумок предметы были доставлены на остров Альбатросов загодя, действуя через того же Морриса.
Простая, но все объясняющая мысль.
Опешив, судья уставился на нее, а потом, брякнувшись обратно на мягкое сиденье первого класса, столь разительно отличающееся от деревянного в третьем, сдвинул в сторону покоившееся рядом с ним свернутое летнее пальто, поверх которого возлежал котелок, и извлек скрытый этими вещами массивный том в дорогом кожаном переплете.
Нина заметила золоченые буквы: «Francis Bacon. The Colours Of Good And Evil». И чуть ниже цифры, вероятно, дату написания сего трактата: «1597».
Ого, судья, потенциальный маньяк-убийца, почитывал в свободное от убийств время философа Фрэнсиса Бэкона – одну из его работ под названием «Цвета Добра и Зла».
А философ тот был погребен в церкви Святого Михаила в Сент-Олбансе. Городке, где она вышла в этот мир, где убили Веру Клейторн и где родился автор «Маленького альбатроса», реальный писатель Морпурго – также Майкл, то есть Михаил.
Уф, и что это значит? Нина понятия не имела.
Наверное, судья морально готовился к уничтожению десяти вышедших сухими из мутной водицы собственных неразоблаченных злодеяний убийц.
Уоргрейв на глазах у Нины раскрыл трактат философа Бэкона, и Нина увидела то, что много раз видела в различного рода криминальных фильмах: внутри, в особой контурной выемке прямо в книжных страницах, покоился револьвер.
– Вот и мой револьвер, милая барышня. С шестью зарядами. Дополнительной амуниции я не брал. Вы удовлетворены?
Нина не ожидала от судьи подобной честности – театральной и от этого весьма и весьма подозрительной.
А будет ли он столь же откровенен, если она попросит его продемонстрировать ей место хранения сургуча, бутылки и цианида.
И в особенности печатной машинки.
– Более чем, Ваша Честь. Теперь я знаю, что вы везете с собой револьвер. На остров Альбатросов, ведь так?
Судья, усмехнувшись узкими бескровными губами, проскрипел:
– Милая барышня, я удовлетворил ваше любопытство, весьма, смею думать, непраздное, теперь моя очередь. Кто вы и отчего вам нужно знать, везу ли я с собой револьвер?
Принимая правила игры судьи, Нина в тон ему ответила:
– Ваша Честь, это ведь два вопроса, поэтому отвечу только на первый, а на второй после того, как вы ответите на мой, уже заданный. Меня зовут Вера Клейторн.