И вдруг узнаем, что существует еще один университет…
Приезжаем в большой колледж, не простой, а «повышенного типа»: его старшие курсы — это что-то вроде наших курсов по подготовке в вуз. И тут видим, что это, в сущности, пока и все: никакого тамильского университета в Коломбо еще нет, а есть лишь желание и намерение создать таковой «на базе» этого колледжа. Слушателям, окончившим колледж предстоит съездить в Англию с целью сдать вступительные экзамены в Кембридже, и тогда они смогут поступить в будущий университет.
Проект такого «турне» для экзаменов в Кембридж несколько озадачивает: видимо, отнюдь не на бедных студентов рассчитана подобная программа действий. Или тут расчет на какого-то щедро финансирующего дядюшку?
С волнением рассказываю большой аудитории о постановке высшего образования в Советском Союзе — нам есть что сказать и есть что поставить в пример.
После лекции очередной «диннер» (обедо-ужин) и очередные речи под звездным цейлонским небом. Но тут мы чувствуем, что приезд нашей делегации интересует собравшихся не только сам по себе. Это также предлог для проведения их собственного митинга.
Тамилы выступают один за другим с острыми темпераментными речами. Среди них немало напористых трибунов, заправских ораторов. И как живо и восприимчиво слушают их соплеменники! Каждого оратора десятки раз прерывают — не столько аплодисментами, сколько грохотом: здесь принято выражать свою солидарность с докладчиком по-английски: стуком ладонью о стол. Но что их так волнует?
Оратор говорит, что тамилы хотят иметь свой университет. Аудитория отвечает грохотом сотни ладоней о столы. Оратор патетически провозглашает, что тамилы сложатся каждый по рупии и сумеют открыть свой университет. Ответный грохот кулаками о столы длится чуть ли не минуту.
Затем оратор внезапно разражается резкими упреками в адрес сингалов. И ответом на эту часть речи служит все тот же грохот: сотня тамилов колотит по столам с возрастающим рвением. Начинаем понимать; что среди других на сходке присутствуют достаточно рьяные националисты.
Пришлось в заключительном слове особо подчеркнуть, что наша страна и наша делегация заинтересованы в дружбе со всем цейлонским народом, как с сингалами, так и с тамилами.
Но из-за чего же горит сыр-бор? Есть ли причины у этих вспышек национальной розни? Неужели откликаются еще те обиды двухтысячелетней давности, когда предки современных дравидов разрушали древнесингальскую цивилизацию?
Тамилы — индуисты, сингалы в большинстве своем! буддисты. Но как раз религии на Цейлоне сосуществуют мирно и не дают повода для распрей.
Мы уже знаем, что, помимо севера Цейлона, тамилы населяют также участок внутри острова — Цейлонское нагорье. Один из моих собеседников-тамилов на вечернем приеме объяснил это тем, что сингалы якобы боятся холода и что поэтому не селятся в горах. Но нам приходилось читать, что у горного сгустка тамильского населения другая история. Это — своеобразный памятник сопротивления цейлонцев колониальной эксплуатации.
Сингалы в массе отказывались работать на капиталистических предприятиях и плантациях, предпочитая скудное существование за счет возделывания каждым своего клочка земли. Тогда-то плантаторы обратили внимание на соседнюю Индию, в которой всегда был избыток и голодных и свободных рабочих рук. Отсюда и повела начало иммиграция тамилов на Цейлонское нагорье. Батрацкая голытьба, не имеющая буквально ни кола, ни двора, предпочла голоду на своей родине тяжелые работы на цейлонских плантаторов, и хлынула на остров.
Собеседник внушает мне, что тамилы борются за гражданские права этой группы батраков, насчитывающей более миллиона человек. Что же, это дело не плохое: конечно, основные производители главного богатства страны — чая — достойны быть полноправными членами цейлонского общества.
Тамилы добились признания своего языка государственным в областях с большинством тамильского населения.
Да мы и сами видели, что тамильский язык преподается в школах Цейлона как вполне полноправный наряду с английским и сингальским.
Но затем начинаются нападки на сингалов вообще и пылкие уверения в несовместимости их сосуществования с тамилами в одном государстве. Это уже настораживает: наверняка и сингалы и тамилы бывают всякие — и хорошие и плохие. Сингальские националисты крайнего толка вряд ли лучше аналогичных тамильских. Но кому вообще нужно это разжигание национальной розни? Тем, кто в прошлом так привык здесь «разделяя властвовать»? И, значит, не дело ли это тех самых дядюшек из Лондона, которые ради подогревания этой розни готовы финансировать даже поездки будущих студентов-тамилов для экзаменов в Кембридж?