Опускаемся в муть голубеющей дымки. Под нами распластан огромный Мадрас. Минуем его, летим над пригородами. К аэродрому подступают жиденькие рощицы стройных деревьев, похожих на ершистые кисточки. Это сухотропические пальмы — пальмиры.
Все еще нет ощущения роскоши — удивляет скорее скудость тропической природы. Еще в Дели мы были немножко разочарованы скромностью зелени и малым количеством цветов, но там невольно делали скидку: все-таки Дели — это северная окраина тропиков, в сущности уже затропические широты, да еще в январе. Индийская беднота даже мерзла ночами, когда температура спускалась подчас до плюс 10–12 градусов Цельсия.
Но вот теперь и тропик позади. В Мадрасском аэропорту при жаре + 26 градусов мы со своими перекинутыми через руку шубами и фуфайками выглядим весьма забавно. Но пышности природы не видно и здесь. Впрочем, в сквере у аэропорта красиво цветут лилово-розовыми цветами крупные кусты бугенвиллии.
В Мадрасе ждем последнего самолета, выполняем таможенные формальности: ведь мы еще раз переезжаем из страны в страну — из Индии в Цейлон. Как ни интересен, как ни загадочен лежащий рядом огромный город, столица дравидов, темнокожей южноиндийской расы, у нас нет возможности посетить и осмотреть его.
В самолете нас встречают приветливыми улыбками две очаровательные стюардессы. Они были бы милы и без улыбок — так правильно красивы их лица, так живо подвижны большие черные глаза. Увидав такой цвет кожи — теплую бронзу, — наши черноморские курортницы, нагоняющие себе загар покруче, застонали бы от зависти. На девушках были белые, обтягивающие, как лиф, кофточки, такие коротенькие, что над юбкой оставался смуглый бронзовый пояс — обнаженная сантиметров на десять в ширину талия. И сразу было понятно: именно так при экваториальной жаре следует «проветривать» тело; именно такой костюм красив и удобен.
Нам улыбались коренные цейлонки — сингалки. Это была первая улыбка Цейлона.
Последний перелет — снова путь над погруженным во Влажно-голубую дымку Коромандельским побережье® над самой бахромой прибоя, и тот же зримый муссон со струящимися белыми гривками облачков. Земля, как и в Пенджабе, предельно возделана — это сплошная мозаика из прямоугольных полей, сетка каналов, зеркальца водохранилищ, пятна поселков и городов. Местами видны лениво извивающиеся реки — хорошо опознаём крупнейшую и самую южную из них — Кавери.
Вдруг берег круто уходит вправо от нас и совсем теряется в мутной дали. А мы никуда не свернули, летим в том же направлении, в каком летели параллельно берегу. Значит… Значит, это уже кончилась Индия, и мы оказались над Покским проливом.
Кончилась Индия. Мы пролетели ее насквозь, в полном смысле слова напролет, от Амритсара до пролива. Индия чудес и легенд; Индия древнейшей культуры и фантастических религий. Индия, где «не счесть алмазов в каменных пещерах»; Индия философов и архитекторов, фанатиков и факиров; Индия Киплинга и Индия Тагора, измученная британскими колонизаторами и освобожденная от них; страна Ганди и Неру; страна стольких сот миллионов людей, любящих далекую Россию и верящих в нее… И эту Индию мы пролетели за полтора суток? Да смеем ли мы говорить, что были в ней и видели ее?
ОСТРОВ ПОД НАМИ
Цокский пролив удивляет причудливой пятнистостью воды. Часть пятен — тени от муссонных облаков, а другая часть — просвечивающие сквозь воду мели.
Взгляд чуть вперед — видим контуры зеленовато-серой земли.
— Так это же Цейлон!
Ну, конечно, Цейлон. Пролив настолько узок, что с его середины пассажирам самолета великолепно видны и Индия и Цейлон одновременно.
Так мы увидали цель нашего путешествия: Цейлон, о котором из книг мы знали столько восторженных определений. «Лучший, остров такого размера в мире», — писал Марко Полоь «Благословенный», «прекрасный»— так звучит перевод древнесингальского названия Цейлона— Ланка. «Вечнозеленый чудо-остров», «Обетованная земля моих научных вожделений», — восхищался знаменитый немецкий натуралист Эрнст Геккель. «Изумруд, подвешенный к Индостану»… «Жемчужина океана»…. «Заменитель рая на земле»…
Сколько версий имеет легенда о том, что именно на Цейлон угодили высланные за грехи из рая Адам и Ева — видимо, исходя из предположения, что природа этого острова наиболее близка к физико-географическим условиям рая…
Помню, когда-то я писал, глядя на голубую карту:
И вот под нами — никакая не капля, и не изумруд, и не рай.