Там висела тонкая сеть с мелкими ячейками для угрей, стояла бочка с рыбацкими снастями, в углу — несколько весел.
— Это все отцово, — нехотя ответил Ильмар. — Нарочно не трогаю, чтобы все как при нем было. Ну, чего ж встал? Пойдем поговорим.
— Кто там? — спросил женский голос из горницы.
— Это Ури, мама.
— Ури Ребане? — тоже удивилась мать, — Смотрите, гость какой! Пожалуйста, заходите, — пригласила она, отвечая на вежливый поклон Ури. — Не замерзли по дороге-то? Пять километров не шутка по такому морозу.
— Что вы, на лыжах разве замерзнешь! — бодро ответил Ури, оправляя свой новенький лыжный костюм с красивыми золотыми молниями.
Тереза перевела ревнивый взгляд на сына. Ильмар был выше и крепче Ури, хотя годами моложе. Старая рыбачья курточка, широченные отцовские брюки и валенки составляли сейчас его костюм.
«Вырос сыпок, и не заметила. Весь в отца, — подумала Тереза. — Теперь раскошеливайся, мать, надо сыну обнову справить».
Втайне от Ильмара Тереза уже готовила ему подарок: синий свитер с парусной шхуной на груди. Точно такой же свитер когда-то носил его отец.
Гость между тем, спросив разрешения, сел в кресло-качалку и, не переставая улыбаться, стал потихоньку покачиваться, уголком глаза наблюдая за Ильмаром.
— Сынок, — сказала Ильмару мать, вынимая из комода какие-то вещи, — посмотри за молоком, чтоб не выкипело, да гостя угости, пусть с мороза погреется. А я скоренько соберусь, — добавила она, выходя из комнаты.
— Благодарю вас, я только что завтракал, — сказал Ури.
— Сейчас, мама. — Ильмар неторопливо вышел на кухню.
Ури остался сидеть в качалке. Цепкий взгляд его заметил в углу над столиком Ильмара портрет моряка. Суровое лицо показалось знакомым.
«Отец… — догадался Ури… — Интересно, мать в самом деле собирается уходить или так и будет здесь шнырять по комнатам? Не хватает, чтобы я из-за этого дурака на дворе мерз. Поговоришь при ней…» — Ури с беспокойством заерзал в качалке.
Вернулся Ильмар. По-хозяйски расстелил на скатерти клеенку, принес кастрюлю с молоком, чашки. Большую красную чашку с белыми чайками показал Ури.
— Отец из нее пил, — пояснил он, — его любимая была.
Ури не притронулся к молоку.
— Могу тебе новость сообщить, капитан. Только пока никому ни слова, хорошо?
Ильмар не ответил.
— Я еду в Артек! Посылают, — весело сказал Ури.
— Что, еще одна путевка пришла? — рассеянно спросил Ильмар.
Ури поморщился.
— Не интересовался этим вопросом… Посылают, — мечтательно повторил он. — Придется ехать: отличник, тут уж ничего не поделаешь. — Ури был разочарован, что Ильмар не только не позавидовал ему, но и вообще едва обратил на его слова внимание. — Да, ты знаешь насчет экскурсии в Таллин? — вдруг спросил он. — Из нашего класса ни один не едет. Мать не хочет пускать. Говорит, за скверное поведение…
В комнату вошла Тереза. На ней было синее шерстяное платье. Это платье она впервые надела после смерти мужа и сейчас выглядела в нем красивой и помолодевшей. Волосы были хорошо уложены, а глубокие морщины у глаз стали незаметны, словно кто разгладил их доброй рукой.
Перехватив недоуменный взгляд сына, мать улыбнулась.
— В волисполком пойду: говорят, человек из города приехал, лекцию будет рыбакам читать! Народ идет — не грех и мне послушать. Ты, сыночек, дал бы мне какую тетрадку, что ли, — нерешительно попросила она. — Глядишь, пригодится.
Ильмар с непривычным чувством радостного смущения вытащил из-под своего стола старый матросский сундучок. На внутренней стороне крышки фотография отца, точно такая же, как на портрете. Рядом — снимок военного корабля, на котором отец когда-то служил.
В сундучке — кипа тетрадей,, книги, длинный рыбацкий нож, целый мешочек янтарей и большая алюминиевая фляга с надписью чернилами «Вольдемар Таммеорг».
После ухода матери в комнате на некоторое время воцарилось тягостное молчание.
«Сказать или не сказать? — подумал Ильмар. — Нет, ничего не скажу. Если опять начнет про учителя, вытолкаю и хорошенько по шее надаю. Хватит воду мутить».
Ури заговорил об учителе.
— Вчера, — сказал он, — я разговаривал с матерью. Представляешь, оказывается, она очень уважает Уйбо. Пожалуй, ты был прав… Я пришел тебе сказать, что согласен бросить всю эту затею. Знаешь, как будто ничего не было, мы ничего не знаем… Все забудется само собой.
Ильмар зло посмотрел на Ури.
— Вот что, — еле сдерживая себя, проговорил он, — сегодня после обеда мы с дядей Мадисом в Кивиранна едем, а вот завтра мы с тобой вместе пойдем к учителю.