– Пытаюсь понять его назначение, – сказал Алекс, указывая на строение напротив жилого дома. – Склоняюсь к тому, что это флигель.
– Флигель? – посмотрел Сургон. – Нет. Это русская баня. Ты знаешь, что такое русская баня?
– Честно говоря, не имею представления.
– Русская баня – это, в первую очередь, парилка. На раскалённые камни плескают воду, а затем под обжигающим паром похлопывают себя, или хлещут – кому уж как нравится – связками веток: обычно берёзовых, реже – хвойных, дубовых и прочих. А после – обмываются из тазов, под душем или просто в водоёме. Без русской бани посещение России не может считаться полным. Не знаю, получится ли…
Закончить Сургон не успел. Бахнула распахнувшаяся калитка, и в огород ввалился похожий на орангутанга хозяин дома. Заросшее щетиной лицо хозяина было перекошено от злобы, а в длинных обезьяньих руках он держал наизготовку трёхзубые вилы.
– А ну, убирайтесь отсюда, – прохрипел «орангутанг».
– Подождите-подождите, – торопливо заговорил Сургон. – Не надо волноваться. Мы искали вас. Вы, наверно, не слышали, как с улицы зовут хозяев. Мы были у вас вчера.
– А я ещё вчера хотел насадить вас на вилы, – тем же злобным тоном произнёс «орангутанг».
– Давайте поговорим. Мы хотим кое-что узнать у вас и предложить за это денег.
– Что хотите узнать?
– Про людей, которые жили в этом доме раньше, – вступил в напряжённую беседу Алекс. – Их фамилия Холвишев… Холвишевы, – поправился он.
– А я ещё вчера сказал, что не знаю никаких Холвишевых! – гаркнул «орангутанг», потрясая грозным оружием.
– Мы заплатим.
– Не надо мне ваших денег! Выметайтесь отсюда, если хотите жить!
И он ткнул трезубец вперёд, едва не задев остриями Сургона.
– Хорошо, хорошо, мы уходим, – отпрыгнул в сторону Сургон. – Только спокойно.
Соблюдая предельную осторожность, они обошли «орангутанга» по дуге и, оглядываясь, направились к выходу.
– Если сунетесь ещё раз, пеняйте на себя! – неслось им вслед.
За воротами дома Сургон обследовал свою куртку.
– Смотри, задел ведь, гад! – показал он Алексу полосу на боку. – Ненормальный. – И Сургон покачал головой: – Он не будет с нами разговаривать. Пойдём.
– Но ведь этому человеку что-то известно, это очевидно! – горячился Алекс по пути.
– И что ты предлагаешь? Выбивать из него информацию?
– Нет, конечно.
– Больше приходить сюда нельзя! – заявил Сургон категорично. – Если не этот сумасшедший, то его соседи вызовут полицию, когда увидят нас снова.
– Как же быть?
– Не знаю. Возможно, нанести ему визит через пару-тройку недель. Вдруг у него нервный кризис? Сейчас осень, и у психически неуравновешенных людей может наступать обострение.
– А если нет? Если и спустя две недели он встретит нас так же?
– Значит, придётся считать твою экспедицию завершённой.
– Но я не могу вернуться, не узнав того, за чем приехал! – воскликнул Алекс.
– Тише, не надо кричать, – прошипел Сургон. – Лучше не узнать чего-то о давно жившем родственнике, чем оказаться на вилах у сумасшедшего, или сесть на двадцать лет в русскую тюрьму! По крайней мере, для меня такой выбор не стоит. Боюсь, мы уже слишком запомнились местным жителям, – оглянулся Сургон по сторонам, – особенно с твоим громким английским. Пожалуй, вот что: больше я сюда не приду. И тебе запрещаю. В следующий свой визит в Россию – пожалуйста, добирайся до Миасса самостоятельно и расследуй свои семейные тайны.
Во весь путь до Ильменского заповедника Сургон и Алекс не проронили ни слова. И лишь когда, миновав заросли, ступили на еле видимую лесную дорогу, Сургон сказал:
– Мне нужно вернуться в город. Буду завтра или послезавтра. Сможешь дойти сам?
– Разумеется, – буркнул Алекс. – Здесь трудно сбиться.
– Тогда до встречи. Тая будет заботиться о тебе.
Развернувшись, Сургон скрылся среди деревьев. Алекс зашагал по дороге, которая вывела его к заброшенной лесной лаборатории. Не поднимаясь на крыльцо, он сразу направился на кухню к Тае, обойдя лабораторию с другой стороны. На кухне как всегда аппетитно пахло, на потушенной газовой плите стояли кастрюли и сковорода, но Таи не было. Подождав немного, Алекс направился к себе.
Проходя по коридору, он увидел, что комната, принадлежащая ветеринару Гызату и бывшая всегда на замке, сейчас не заперта: не иначе Тая находилась там и делала уборку. Открыв дверь, Алекс заглянул внутрь.
ГЛАВА 19
В комнате, принадлежащей ветеринару Гызату, никого не было. Алекс, чьё любопытство давно возбуждалось неизменным замком на её дверях, а ещё более личностью ветеринара Гызата, вошёл и с интересом огляделся.