– Пожалуй, – согласился Алекс, вспомнив, как неожиданно для себя стал отчасти русским.
– Алекс! – окликнул его Сургон.
Оказалось, задумавшись, Алекс оставил дорогу и двинулся к городу напрямую, через лес.
– Ты уверен, что нужно идти именно так?
– Я… предполагаю.
Не мог ведь он сказать Сургону, что уже самостоятельно опробовал этот путь.
– Ты хорошо ориентируешься на местности, – повернул в ту же сторону Сургон. – А без меня не ходил здесь ни разу. Не так ли?
Алекс ответил нечто невразумительное.
– А где теперь башкиры? – спросил он, уводя разговор с ненужной темы. – Живут в резервациях?
– Ты, Алекс, типичный американец…
Теперь Сургону и Алексу приходилось идти сквозь чащу, а потому, разговаривать громче.
– …Поскольку в твоём сознании сочетание «коренное население» тут же коррелируется со словом «резервация». Нет, у башкир крупнейшая и богатейшая республика в составе Российской Федерации. А рядом с Миассом много башкирских деревень. Сама долина, где располагается ныне город, перешла русским на законных основаниях: башкиры продали её новым поселенцам. Нам же с тобой разговор о башкирах интересен ещё и потому, что триста с лишним лет назад при их непосредственной помощи составлялись русские топографические карты Южного Урала. И вот что интересно: на тех довольно подробных картах было указано очень многое, в том числе озеро Тургояк, вот только самый большой остров Тургояка, остров Веры, на них отсутствовал. И вряд ли кто решится предположить, что башкиры не знали о существовании острова.
– Тогда почему?
– Очевидно, местные жители скрыли его от иноплеменников, и причина этому может быть только одна: они считали остров особым местом – не мирским, а духовным: священным, религиозным, культовым, святым. Но башкиры в большинстве своём были мусульманами, а мы не находим на острове свидетельств отправления мусульманского культа. Следовательно, знание башкир об острове являлось древним, доисламским.
Когда, покинув заповедник, Сургон и Алекс достигли панельных домов и садились в «Шевроле-Ниву», Алекс бросил взгляд на машину такси, которой ездил вчера в район «Америка». Машина стояла на том же месте, и так же сидел за рулём таксист в ожидании редких клиентов. Алекс вспомнил этого худого человека с шелушащимися красными пятнами на коже, который всё время подрагивал, будто от холода, вспомнил поездку, закончившуюся дракой во дворе дома, и сам передёрнул плечами от не слишком приятных мыслей. Это не ускользнуло от внимания Сургона.
– Нужно было одеться теплее, – сказал он, – возможно, на озере ещё прохладней.
– Я застегну куртку, – заверил Алекс. – Так что мы говорили про остров Веры?
– Мы говорили о том, что на нём нет следов присутствия мусульман. – Выведя «Шевроле-Ниву» на проспект Автозаводцев, центральный проспект Миасса, Сургон направил её в сторону противоположную той, куда они ездили ранее. – Зато о присутствии православных христиан на острове свидетельств очень много. Длительное время там жили монахи-староверы, и преимущественно староверами же был заселён посёлок Тургояк, расположенный возле озера.
– Я не знаю про староверов, – признался Алекс.
– Староверами, или старообрядцами, называют православных христиан, не принявших русской церковной реформы семнадцатого века. Подвергшись со стороны церкви и царской власти жестокому гонению за своё упорство, они уходили на Урал и в Сибирь, где основывали старообрядческие поселения и монастыри. Один из таких монастырей существовал на острове Веры. Царские власти неоднократно изгоняли монахов с острова, а на рубеже двадцатого века окончательно разрушили их монастырь. Ныне на развалинах установлен памятный крест, возле которого по сей день идут богослужения. Скорее всего, из-за монахов остров и получил своё название, ведь в русском языке слово «вера» означает не только имя, но употребляется также в смысле «вера в Бога», «верование», «религиозное учение» – то, что по-английски называется «faith».
– Так разве остров назван не в честь княгини Веры?
– И есть ещё одно значение у ёмкого русского слова «вера»! – засмеялся Сургон. – Верить – значит «считать, что так было, или есть, или будет», «доверять», «полагать» – то есть «belief». Кто-то верит, что на острове жила отшельница Вера, кто-то нет. Но если история о княгине имела место, то она вполне вписывается в представление о сущности этого таинственного участка суши.