ГЛАВА 23
Озеро Тургояк Сургон представил торжественно и гордо, как свою собственность. Их машина остановилась на лесном пригорке, и далее Сургон пригласил спутника сойти на землю. Сделав несколько шагов к каменистому утёсу, они вдруг оказались на краю огромной чаши, наполненной чистейшей голубой водой.
Солнечные лучи беспрепятственно проникали сквозь водную толщу озера, играя в глубине его искрами, словно внутри драгоценного алмаза. Золотые пески, гранитные валуны и густые леса, исчезающие в дымке на линии горизонта, служили алмазу богатой оправой. Склоны берегов уходили на дно и в прозрачной воде виделись так отчётливо, что иногда с трудом удавалось понять, где кончается наземная поверхность и начинается подводная, и только неторопливые волны – это спокойное дыхание дремлющего исполина, помогали различить зыбкие границы.
Сургон ревностно смотрел на Алекса, пытаясь отгадать его впечатления. К счастью, Алексу не было нужды притворяться: величественный Тургояк показался ему прекрасен. Уловивший это Сургон остался очень доволен.
– Вон там находится туристическая база, – показал он на цепочку деревянных строений вдалеке. – Оттуда, если договоримся, мы отправимся на остров Веры.
Договариваться пришлось со сторожем турбазы: человеком средних лет, большую часть головы которого скрывала глубоко натянутая трикотажная шапочка. Ниже закрытого шапочкой лба, изгибаясь на концах, чернели длинные косматые брови, а под ними, не задерживаясь на собеседнике, прыгали из стороны в сторону вороватые глаза.
Сторож отказывался везти туристов на остров Веры, мотивируя тем, что несанкционированный доступ туда запрещён. Сургон продолжал настаивать на поездке и в качестве аргумента дважды извлекал из кармана кошелёк. Когда договорённость была достигнута, сторож отправился за вёслами, а вернувшись, велел пассажирам усаживаться в лодку, привязанную к сходням у воды. Выведя лодку из-за мыса, он взял курс почти параллельно берегу в направлении большого участка суши, возникшего прямо по ходу движения.
– Вот и остров Веры, – сказал сидящий на корме Сургон.
Алекс, находившийся в носовой части лодки, развернулся, чтобы увидеть цель путешествия. Спереди, поднимаясь из озера, на них надвигался остров. Он был густо покрыт деревьями, которые шевелились под воздействием пролетающих мимо ветров, и шевелились почему-то не вместе, а вразнобой, точно каждое дерево обладало собственной волей. Ещё сильнее, чем деревья, колыхалось в волнах отражение острова, усыпанное кровяными пятнами слетевших в воду красных листьев. Одной своей частью остров вытягивался к материку, почти соединяясь с ним затопленными стволами берёз, и казалось поэтому, будто некто огромный и шевелящийся, выкинув руку, затягивает проплывающих мимо путников.
Отвернувшись, Алекс стал смотреть на спину сторожа, которая наклонялась взад и вперёд в такт опускаемым и поднимаемым вёслам. Из-под трикотажной шапочки у сторожа выбились уши. Остроконечные и заросшие шерстью, они более походили на звериные, чем на человеческие, ибо ко всему прочему часто и мелко подрагивали. Не в силах отвести глаз от дёргающихся остроконечных ушей Алекс почувствовал вдруг, что теряет точку опоры в зыбком пространстве, где он оказался. Всё вокруг было дрожащим, шатким, ненадёжным. Всё двигалось, трепетало и плыло: шевелился, выкидывая «руку», остров, подпрыгивала на волнах озера лодка, колыхалась под ударами вёсел вода и подрагивали, подрагивали остроконечные звериные уши сторожа.
Алексу вдруг захотелось оттолкнуть обладателя этих ушей и, вскочив на вёсла, направить лодку к твёрдому берегу! Или, бросившись в воду, добраться до суши вплавь и более никогда не видеть ни острова, ни везущих его туда людей. Не помня себя, Алекс опустил руку за борт, но едва пальцы коснулись волны, как он отдёрнул их, обожженный неожиданным холодом озера.
– Вода в Тургояке прогревается только летом и то возле берега, – сказал с кормы лодки Сургон, – поскольку на семьдесят процентов пополняется подземными источниками. Зато в жару, о-о, какая прелесть искупаться на здешних пляжах!
Алекс, набрав в ладонь воды, ополоснул глаза и щёки. Прохлада привела его в чувство. Что за наваждение едва не сыграло с ним злую шутку? Что так заставило взволноваться? Уши сторожа? Ну да, несколько заостренные и покрытые густыми волосами – и сторож уже вновь торопливо заправил их под шапочку. Да мало ли какие уши бывают у людей. Что ещё? Шевелящийся остров? Конечно, остров начнёт «шевелиться», если вокруг гуляет стихия – ветер и вода. Так что все эти тревоги являют собой не более чем плод разыгравшегося воображения. Впечатлительность свойственна членам семьи Коннелл. Алекс опять освежился холодной водой и окончательно пришёл в себя.