Алекс, продолжая осмотр, поднял луч фонаря: сверху сооружение закрывалось огромной гранитной плитой, край которой можно было наблюдать снаружи.
– Между прочим, вес этой плиты шестнадцать тонн, и положена она так, что между ней и стенами не осталось щелей, – рассказывал Сургон. – Трудно представить, как это удавалось делать людям без современной техники.
Сургон и Алекс говорили по-английски, чтобы смысл высказываний был понятен лучше.
– Если это храм, – прошёлся Алекс, заглядывая в комнаты-камеры, – то где то, что указывало бы на культы?
– В нескольких десятках метров отсюда находятся развалины старообрядческой церкви, – сказал Сургон. – Службы в ней проводились всего сто лет назад, а в развалинах ты не найдёшь ничего из церковной утвари. Здесь же речь идёт о периоде в несколько тысячелетий! Но давай помолчим, мы находимся в храме.
Алекс с Сургоном какое-то время постояли молча, а потом тем же способом, как попали сюда, выползли наружу.
– Храм не единственное сооружение подобного рода на острове, – сказал Сургон, принимая от Алекса выключенный фонарик и отправляясь далее, – хотя неизвестно, сколько их существовало раньше и сколько было разрушено нетерпимыми монахами. Но археологи обнаружили, например, это.
Они вышли на полянку, где в центре выставленного камнями правильного круга возвышался каменный столб с насечкой, рядом с которым лежали ещё два камня, образующие параллельными сторонами жёлоб.
– Как ты думаешь, что это такое? – спросил Сургон.
– Ума не приложу.
– А это тоже храм.
– Это?
– Храм жизни, или «круг возрождения», главными элементами которого являются фаллос, символ мужского начала, – указал Сургон на столб, – и лоно, – указал он на камни с жёлобом, – символ начала женского: универсальные для всех народов Земли символы деторождения, плодородия и возрождения природы.
– Никогда бы не подумал, – признался Алекс. – И вообще, встретив такое, не обратил бы внимания, разве что на круг правильной формы.
– А между тем, каждый из элементов этого храма имеет значение, и все они строго сориентированы по сторонам света.
– Зачем?
– Стороны света – это стороны жизни и смерти, начала и конца: восток и юг – начала, запад и север – конца. Пойдём, я проведу тебя к смерти.
– Куда? – вздрогнул Алекс.
Сургон засмеялся.
– Я хотел лишь сказать, что мы пойдём на западную часть острова, и пройдём через север.
ГЛАВА 24
Они вновь двинулись по острову сквозь заросли растений, ступая по камням и переплетениям цепких корней. Вдруг Сургон остановился и спросил:
– Посмотри вокруг, ты ничего не замечаешь?
– Нет, – огляделся Алекс.
– Лес.
Алекс всмотрелся пристальней и обомлел: они стояли на отчётливо видимой границе леса. С той стороны, откуда они пришли, он был вечнозелёный, неподвластный сезонным циклам, а в той, куда направлялись – увядающе-жёлтый, осенний; на той стороне путников провожала стойкая хвоя – на этой встречала ранимая листва; там раскачивались сосны и ели – тут трепетали берёзы и липы.
– Но почему? – изумлённо произнёс Алекс.
– Это линия между южной и северной частями острова, между царством живых и царством мёртвых. Она прекрасно видна даже на спутниковых картах, доступных любому компьютерному пользователю. Достаточно лишь набрать в поисковой строке «Остров Веры». Кстати, в северной части располагалось и старообрядческой кладбище.
Поистине граница, проходящая по лесу, была удивительной. Но не только растительностью отличались обе части острова. Чем глубже заходили Сургон и Алекс в «царство мёртвых», тем холоднее становилось вокруг, и всё сильнее дул осенний неласковый ветер. Столь резкие изменения природы на одном клочке земли казались неправдоподобными, но являлись реальностью. Реальностью же являлась и новая волна тревоги, накрывавшая Алекса с каждым шагом вперёд.
С северной части острова маршрут их лёг на запад, и наконец Сургон сказал, что они прибыли. Это была ещё одна огороженная заборами и предупредительными лентами пещера. Под её крышей зияли два оконца-отдушины, придающие пещере вид жуткого лица, где оконца являлись глазами, перегородка между ними – каменным носом, а вход в пещеру – разинутой чёрной пастью.
– Давай попробую угадать, – предложил Алекс. – Это тоже храм, скажем, в честь умерших.
– Ты почти прав, – сказал Сургон. – Только в честь умерших не строят храмы, храмы строят божествам. Это жилище Духа смерти.