– Деньги бы нам сейчас не помешали, – согласился Сургон, – вот только отменить ритуал жертвоприношения, который начнётся ровно в полночь, ни можем ни я, ни Верховный вождь и жрец Рузавал, ни кто-то ещё, иначе следующие три года народ исседонов ждут несчастья: Всевышний Бог, дающий жизнь, и Великие Духи, следящие за жизнью, нам этого не простят. Про предков я даже не говорю.
– То есть отменить ритуал невозможно?
– Нет.
Наступила тяжёлая пауза.
– Тогда, – произнёс Алекс глухо, – может быть, Всевышнему Богу и Великим Духам хватит одной жертвы? Судя по видеозаписям, такое у вас практикуется.
– Ты предлагаешь отпустить одного из вас? – уточнил Сургон. – Я так понимаю твои слова? Что ж, – поразмыслил он, – эту тему можно обсудить. Но операция по переправке денег из США несёт слишком большие риски: спецслужбы обеих стран приложат максимум сил, чтобы вычислить получателей. Поэтому твоя свобода будет стоить весьма дорого.
– Я предлагаю отпустить не себя… Таю.
От соседнего дерева раздались рыдания. Громкие и захлёбывающиеся, они вырвались из груди девушки, словно потоки воды прорвали рухнувшую плотину. Сургон даже не посмотрел в ту сторону.
– Разве я не объяснил тебе предпочтительность невинной жертвы? – спросил он.
– Но ведь случалось, вы убивали и поедали мужчин… Таких, как я. Просто… – Алекс с трудом выговорил, – истязали их дольше.
– Такое случалось, – подтвердил Сургон, – и в принципе, Всевышний Бог и Великие Духи соглашались на подобное.
Сургон надолго задумался.
– Я могу донести до Большого Круга Старейшин твою просьбу, – сказал он, – только боюсь, вариант с домом и семейными накоплениями выглядит слишком слабым. Подумай вот над чем, раз тебе всё равно умирать, – приблизился Сургон к Алексу. – Твой дед Боеру Холви начертил на стене дома знак и сделал фотографию. Но в тайнике под знаком оказалось пусто. Почему? До меня туда никто не лазил: ни один грабитель не станет маскировать ограбленное место. Значит, сам клад – а то, что золотоискатель Боеру Холви спрятал клад, я не сомневаюсь – находится в другом месте. В каком? Подумай над этим. Может быть, в вашей семье имеется нечто, проливающее свет на загадку? Хорошенько подумай! От тебя зависит жизнь этой девушки. А если ничего не придумаешь, ветеринар Гызат, приступая к её закланию, продемонстрирует своё искусство в полной мере. Думай, Асие Холви. Я же пока посоветуюсь с другими старейшинами Большого Круга.
Сургон ушёл, оставив Алекса и Таю одних.
– Господи, – выговорила Тая сквозь рыдания, – спаси нас и помилуй!
– Господь нам не поможет, – сказал Алекс. – Ведь не помог же он тем несчастным, которых мы видели на записи, и не покарал их истязателей: они спокойно ходят по земле. И маме моей не помог, когда она умирала. Значит, если он есть, и если есть его любовь, то она в чём-то другом. Хотя мне всё больше кажется, что вера в доброго справедливого Бога существует лишь в нас самих. Я не сомневаюсь в его существовании, я сомневаюсь в его вовлечённости в судьбы обычных людей.
– Что же нам делать?
– Нужно постараться понять, почему ниша в стене оказалась пустой.
Мысли Алекса путались в голове и распадались. Было трудно выстроить из них хотя бы подобие логической цепочки, но Алекс собирал свои мысли, как камни, стараясь сложить из них основание, способное приблизить его к просветлению.
Раз в фотографии, твердил себе Алекс, увидели отметину на стене три разных человека: он, его брат Вильям и Сургон – значит, ошибки нет: Борис Холвишев сделал снимок неспроста и хотел, чтобы на отмеченный участок обратили внимание. Так и случилось, внимание было обращено, и к знаку в виде крестика, как к месту возможного тайника, устремились и Алекс, намеревавшийся найти там ответ на семейную загадку, и Сургон, который искал спрятанное золото. Ничего этого в тайнике не оказалось. И если причину бегства деда из России Алекс вскоре узнал, то Сургон вожделенного золота не получил. Тогда где же оно, и было ли вообще?
Алекс содрогался, думая о том, что ожидает его на жертвенном камне исседонов после полуночи, но душе становилось чуть-чуть теплей, как только в ней зарождалась призрачная надежда спасти свою Таю, избавить её от нечеловеческих страданий. Свою Таю. Он хотел теперь называть её только так. И должен был, должен найти способ её избавления. Алекс снова и снова возвращался мыслями к обнаруженной в бревенчатой стене нише и со всё большим ужасом понимал, что не находит ответа на вопрос, почему она оказалась пустой? Алекс с мольбой обратился к деду, может быть, видящему его сейчас здесь, привязанным у сосны, напрягал до звона в ушах, до царапающей боли в затылке внутренний слух, чтобы услышать далёкий голос, но всё было тщетно: дед не отвечал на мольбы, или не имел возможности ответить, и тяжёлая свинцовая реальность с осознанием надвигающейся беды сдавила сердце Алекса.