Дениз рассматривал возможность переезда во Францию, так как там у него были родственники, которые могли ему помочь. Он унаследовал некоторую сумму денег от французского правительства, поскольку его отец служил во время войны. Это была не очень большая сумма, но для начала достаточно, чтобы жить одному, в затворничестве. Он думал, что сможет выращивать овощи, практиковать Дхамму и жить там как анагарика. Хотя поначалу эта идея казалась многообещающей, вскоре он понял, что это не самый лучший способ. Ему нужна была структура, что-то, что поддерживало бы его дисциплину — ему нужна была Виная. Желания могут вспыхнуть в уме и стать слишком сильными, чтобы бороться с ними в одиночку. Это было очень важно, и в последующие годы он подчёркивал своим братьям в одеяниях, что они должны практиковать с опорой на Винаю — это было обязательным условием!
В конце 1969 года Дениз снова отправился в путешествие и покинул родной дом, чтобы больше никогда не вернуться. Имея мало денег, он отправился на Шри-Ланку кратчайшим путём: в Москву, на советском самолете в Дели, оттуда в Карачи и в Коломбо. С этого момента Шри-Ланка стала его домом.
IV
Būndala
Истоки
Идти вперёд
29 сентября 1969 Дениз стал послушником (sāmaṇera), или решил “идти вперёд” (pabbajjā), в Островной обители. Он получил новое имя — Ньянадипа, “светоч знания”. Бханте Ньянавимала к тому времени вернулся из своего похода, чтобы провести в Обители вассу. И его участие в посвящении очень обрадовало сердце Бханте Ньянадипы; иметь рядом этого самого образцового монаха было великим благословением: «Он был единственным вдохновляющим примером для подражания, который я имел».
Бханте Ньянадипа обладал большой независимостью характера, вдохновляясь жизнью прошлых поколений лесных монахов и идеей отшельнической жизни. Он хотел жить в полном соответствии с описаниями лесной жизни в Суттах — жизнью, посвящённой учению Будды. Не найдя подходящих учителей Дхаммы, он учился самостоятельно и в итоге стал довольно искусным знатоком пали и сутт. Вскоре он избавился от пут, связанных с личными отношениями. Находясь под сильным впечатлением от трудов Бханте Ньянавиры, в течение многих лет он носил с собой блокнот, в который от руки переписывал заметки, и который использовал для своих размышлений. “Заметки о Дхамме” были его учителем и путеводителем по суттам, и с их помощью он выстроил своё понимание Дхаммы. Он говорил об этих трудах Бханте Ньянавиры Тхеры, что они «единственное, что принесло мне покой и что может меня удержать».
Поскольку Островная обитель продолжала движение по траектории упадка в отношении Дхаммы и Винаи, Бханте понял, что это неподходящее место для монахов. Поэтому он решил отправиться в Бундалу, к своему другу Бханте Ньянасумане, которого он встретил там годом ранее.
Бундала
Время, проведённое в Бундале, было значимым для нового саманеры; позже он сказал, что оно стало фундаментом его практики. Здесь были условия, которые начали формировать Бханте Ньянадипу как монаха. Было время изучать сутты, совершенствовать свой пали и привыкать к уединению. И некоторые плоды Дхаммы пришли к нему — хотя и мирские, не глубокие — по мере того, как он учился и практиковал.
Бундала тогда, несомненно, была отдалённой бедной общиной с домами-мазанками. Сегодня можно проехать по новой дороге от шоссе из Тиссамахарамы по прямой через песок, кустарник, лес и лагуны, где можно увидеть фламинго, к рыбацкой вадии (лагерю) на побережье. От главного шоссе, ведущего к знаменитому храму Катарагама, узкая гравийная дорога идёт через джунгли к Бундале и морю.
Кути Бханте Ньянасуманы было построено всего в пяти минутах ходьбы по лесу от моря, в полумиле от деревни Бундала и в семи милях от ближайшей дороги. Это был красивый участок нетронутого леса на краю большого птичьего заповедника. Несмотря на уединённость от людей, это место нельзя назвать тихим. В глубине джунглей живут различные шумные животные, особенно во время северо-восточного муссона (с октября по март), а во время юго-западного муссона (с мая по сентябрь) слышны звуки волн, бьющихся о берег. В то время эта земля была лесным заповедником, позже она была преобразована в заказник, а ещё позже — в национальный парк.