Аркадий внимательно посмотрел на него.
— Поразительно! — сказал он. — И так просто. Знаете, тогда, во Владивостоке, я ошибся в вас. Вы мне показались… Как бы это сказать… Кстати, как здоровье ваших детей?
Белов смутился:
— Спасибо. Сейчас им делают прививки… Костю укусила собака.
— А жена?
— Здорова.
Чтобы не расхохотаться, я впился себе ногтями в ладонь. Маленький инспектор смотрел на нас с благодарностью.
— Моей семейной жизнью мало кто интересуется, — сказал он. — Между прочим, я привез кое-что и для вас.
Он расстегнул свой ужасный портфель и извлек из него сначала клетчатые носки, потом тезисы докладов и, наконец, рогатку.
— Простите. Это опять Костя.
Он спрятал рогатку и извлек из бокового отделения журнал в желтой глянцевой обложке. Это был известный географический ежемесячник на английском языке.
— Искал описание Кенайского полуострова. Мне придется скоро вести там дело, — объяснил он. — И вот нашел.
Он открыл журнал и протянул его Аркадию. Мой друг начал читать про себя текст, отмеченный бумажной закладкой.
— Вы знаете английский язык?
— Кое-как…
— Вот перевод.
Белов достал из портфеля лист с машинописным текстом. Его прочитал я:
— «В отчете губернатора Аляски за 1937 год сказано, что в 1937 году при производстве межевания на Аляске в зоне Кенайского полуострова найдены остатки древнего русского поселения. Служащие министерства иностранных дел нашли и частью раскопали 31 дом размером каждый примерно 5х7 метров и высотой около 5 метров. Стены его толщиной 10 сантиметров были сделаны из морской гальки, кирпичей, бревен и дерна. Поселок был 300-летней давности. Это определение было сделано по остаткам древесной растительности и на основании анализа снятого геологического покрова.
Галька шла, вероятно, для укрепления фундамента, дерн — на утепление стен, кирпичи — на стулья (кирпичные столбы, на которые ставится потом сруб).
Высота дома в 5 метров (с крышей, по коньку) характерна для рубленых домов европейского типа.
Всякие сомнения в том, что поселок принадлежал русским, отпадают».
— Вот оно, последнее свидетельство, — сказал Аркадий. — Дата основания. Значит, поселок на Юконе был не один. Этот тоже построен людьми с пропавшего коча. А потом на Аляску еще пришли беженцы из Новгородчины… Кстати, чем закончилось дело о столкновении «Занаи» и «Тисса»?
Белов пожевал губами.
— Капитана «Занаи» оправдали, — неторопливо сказал он. — Мне удалось восстановить прокладку. «Тисс» действительно шел в стороне. Если бы он не произвел поворот, суда бы спокойно разошлись.
— Как вам это удалось доказать? — спросил я.
— Вы сами предложили способ. В районе столкновения действительно было еще несколько судов. Я собрал их журналы.
— Аркадий, посмотри на этого человека! Сколько времени вы работали?
— Три месяца.
— И могли ничего не найти. Вы сумасшедший!
— Это моя работа, — сухо сказал Белов, — я нашел все, что искал.
— А что же аккуратный журнал «Тисса»?
— Он был заполнен после аварии. Капитан признал это на суде…
Мы помолчали.
— Кстати, кто такой Рогач? — неожиданно спросил Белов.
— Рогач, или Рагулин, — журналист, который недавно написал статью о «Минине».
Белов поднял бесцветные брови.
— Я думал — это историк, с которым вы теперь работаете. Он собирается писать книгу. Что-то о русских поселениях на Аляске. В плане дальневосточного издательства есть его фамилия и название книги.
Я вскочил.
— Аркадий! — сказал я. — Что же ты молчишь? Ведь это твоя книга. Я помню, как ты писал. У тебя блестящий стиль. Ты не должен это так оставить. Бери еще один отпуск, поезжай на Кунашир. Садись и пиши. Это ты нашел тетрадь, ты раскопал всю историю с «Мининым». Это твоя находка, Аркадий!
— Если этот Рогач приедет на Кунашир, музей не сможет отказать ему в материалах, — сказал Белов. — Действительно, вам надо ехать.
— Я вас не понимаю, — сказал Аркадий. — Почему вы оба так шумите? Разве я говорил, что собираюсь писать книгу?
— Говорил. Здесь, в Ленинграде.
Аркадий усмехнулся..
— Вы опоздали, — мягко сказал он. — Пусть этим занимаются историки. А я буду искать корову Стеллера. Так решило совещание. Разве найти ее — не стоит нескольких лет жизни? Документы собрал, прочел и объяснил Соболевский. Мы вернули ему доброе имя. А слава? Он не искал ее… Я принял решение, не уговаривайте.
— Ненормальный, преступный по отношению к самому себе человек! — сказал я. — Ну как объяснить тебе это? Может, ты передумаешь завтра?