Выбрать главу

— Не спится, — сказал Белов, поеживаясь. — Что, если мы сходим посмотрим катер? А? У старика есть резиновая лодка.

— Давайте.

Захватив с собой лодку, в мешке флягу воды, хлеб и банку рыбных консервов, мы отправились в путь.

На пустынном, выутюженном ветрами берегу не было ни души. Я шел вслед за Беловым, ступая в легкие отпечатки его ног. За спиной в мешке колотились друг о друга фляга и банка.

Пройдя аэродром, мы свернули в степь.

Оранжевое сдавленное с боков солнце медленно вставало над землей. Разливалась жара. На тропинке нам попалась черепаха. Серая, горбатая, неподвижная, как камень. Она даже не втянула при нашем приближении голову под панцирь. Белов носком башмака откатил ее в сторону, и мы, не оглядываясь, пошли дальше.

Дорога оказалась длиннее, чем я думал. Около полудня мы снова вышли к морю, присев у воды, вспороли ножом консервную банку, а потом по очереди сосали из нее кисловатую жижу, жевали хлеб, запивая его теплой жидкостью из фляги. Потом путь нам перегородил залив. Узким стоячим озером он уходил в степь, к горизонту. На поверхности воды рыжими островками плавали водоросли.

— Он должен быть мелким, — сказал Белов и стал стаскивать ботинки.

Мы разделись и побрели к тому берегу. Ноги по щиколотку уходили в вязкое дно. Скользкие водоросли путались между пальцами.

Когда вода подошла к горлу, Белов взял в сторону. Кружа и выбирая путь по одному ему ведомым приметам, он добрался до середины залива. Здесь дно стало тверже, пальцы ощутили песок. Начался подъем.

Мы вышли на берег и вскарабкались на высокий, закрывающий горизонт бугор.

Перед нами лежал новый залив…

К тому месту, где потерпел аварию катер, мы добрались только к вечеру.

На покатом склоне холма стояла новенькая буровая. Решетчатая вышка, незапятнанная нефтью, узкая и стремительная, возвышалась над степью. Белов подошел к ее основанию, потрогал маслянистые, плотно сообщенные между собой балки, заглянул в запертую на блестящий замок сторожку и побрел к морю.

Он шел, переступая через свежие автомобильные колеи, только что пробитые в траве.

Дымное приплюснутое с боков солнце опустилось за горизонт.

Мы нашли плоский покрытый густою, спутанной травой бугор, легли бок о бок. Я закинул за голову руки, удивленно подумал: «Для чего это все?» — и уснул.

Утром, надув лодку, мы отправились к катеру.

Я греб, неторопливо раздвигая веслом воду, и следил, как впереди раскачивается спина Белова.

Неподвижное море лежало до самого горизонта.

Вода раскололась, и из нее высунулась усатая морда. Тюлень повел коричневым глазом, фыркнул и без всплеска ушел под воду. Лодка мягко ударилась о песчаное дно. Плечи Белова перестали раскачиваться. Я сполз за борт. Преодолевая течение, мы побрели вперед. Черный борт катера с белой надписью «РК-12» и малиновой полосой у ватерлинии двигался навстречу.

Толкая перед собой лодку, мы добрались до него, привязали к корме лодку, взобрались на палубу.

На катере было тихо. Бормотала вода. Мы принялись осматривать помещения.

В ходовой рубке все приборы были сняты. Их срывали наспех. По стейкам змеились оборванные провода. Белов подошел к нактоузу — компас вынут. В том месте, где на столе стояла радиостанция, чернели резиновые амортизаторы.

Мы спустились в машинное отделение. Посредине его возвышался похожий на свернувшегося медведя дизель. Приборная доска смотрела вниз пустыми дырами-глазницами.

Матросский кубрик. Здесь на полу валялись стоптанные башмаки, газеты — все изданные в Нефтегорске, — две книги с оторванными переплетами. Недоумевающие тараканы бродили среди газетных страниц.

Из маленькой, не более, двух квадратных метров, каюты старшины катера было унесено все. Только на переборке остались фотографии: пожилая женщина в темном платке, молодой матрос с выпуклым чистым лбом и кто-то третий, чья карточка была торопливо оторвана. На уцелевшем уголке глянцевого картона тонкие девичьи пальцы сжимали ручку недорогой сумки.

Мы вернулись на палубу и сели на рундук, в котором матросы хранят швабры и тряпки.

— Катер шел из Нефтегорска, — сказал Белов. — Во всяком случае, он был там приписан.

— Газеты?

— Да.

— Куда они везли врача? — спросил я. — Миль сто пятьдесят вокруг ни одного поселка. Я смотрел карту. Может быть, они шли сюда, потому что здесь аэродром?

— Из Нефтегорска лететь проще… Старшина катера молод и неопытен, — сказал Белов. — И еще — у него неважные отношения с командой.

— Почему?

— Во-первых, он молод. — Помните фотографии в каюте? Пожилая женщина — его мать. Фотографию девушки он оторвал и взял с собой.