– Постой, это еще не все, – произнес он. – Ты как-то рассказывал мне, что Анна три года назад работала в Перу у одного плантатора и была знакома с влиятельными людьми…
– Знаешь, о чем я думаю? – перебил я Влада. – Надо бросать машину и идти пешком. Но для начала неплохо бы определиться со своим местоположением.
– Я бы сначала определился с тем, кто нам такую свинью подложил, – проворчал Влад, но тоже поднялся и взялся за чемодан.
Мы вышли на прогалину и остановились у заваленной ветками машины. С заднего сидения я взял карабин. Энергетика оружия жидким металлом стала вливаться мне в душу. Я даже вздрогнул; ощущение того, что все это когда-то уже было, заполнило все органы чувств, воспринимающие окружающий мир. Влад задел хрупкую опору, связывающую меня с прошлым, и тропическим ливнем хлынули воспоминания. Три года назад я в одиночку прошел через сельву Боливии и Перу. Это был рискованный переход, но джунгли со своими дикими законами стали для меня всего лишь щекочущим нервы аттракционом в сравнении с сетью наркоделов, куда я попал и остался жив благодаря Анне. "Плантатора", о котором упомянул Влад, звали Августино Карлос, под его контролем находилось большинство приамазонских золотоносных приисков и плантаций коки. Для мафиози такого масштаба, каким был Августино, Анна не могла представлять сколь-нибудь значимого интереса, и все же она каким-то образом сумела войти к нему в доверие. Об этой весьма загадочной странице своей жизни Анна рассказывала мне очень мало, и я вполне довольствовался этим. В то время я горел мальчишеским азартом найти золото инков и схватить Августино за ухо, и особенно не задумывался о почти невероятном везении, которое сопутствовало мне на протяжении путешествия по Южной Америке.
Потом я вспоминал сельву с содроганием, и эти воспоминания отзывались запоздалым страхом. Я думал, что сельва останется в далеком прошлом, что все нити, связывающие меня с ее тайнами, оборваны. И даже идея Влада купить остров не наводила мосты в зеленый хаос. Но все оказалось иначе. Время повернулось вспять. Я снова почувствовал душное дыхание джунглей, в непролазных зарослях мне стали видеться следы Анны, и появилось ощущение, что в спину карими глазами смотрит Августино по кличке Седой Волк.
– О чем задумался? – спросил Влад, взваливая чемодан на плечо.
– Я вспоминаю, как ты спал.
– Когда я спал?
– В самолете, после дозаправки в Боготе. Ты накрылся простыней с головой.
– Да? – удивился Влад. – А зачем я накрылся?
– Тебе мешал солнечный свет, падающий из иллюминатора.
– Разумное объяснение.
Я кинул в работу все свои познания в географии и навигации. В тот момент по местному времени было часов девять утра. Солнце находилось по левому борту и чуть сзади от самолета, значит, мы летели на юго-запад. Все верно, Эквадор расположен на юго-западе от Боготы. Сколько мы так летели? Час? Получается, от силы шестьсот-семьсот километров. Потом к нам в салон ворвался штурман. Пока он искал винтовку, самолет стал уходить с курса. Я помню, как поплыли по полу световые пятна. Вот только куда они поплыли?.. Влад сидел на диване и чесал затылок. Я помнил, как он одел рубашку и взял мобильный телефон. В салоне пыль стояла столбом. Так казалось, потому она придавала объем солнечным лучам. Было похоже, что лучи подпирают дверь, ведущую к рампе.
Так, мы полетели в сторону солнца, то есть, на восток. На юго-восток. Приблизительно так же проходит граница между Перу и Колумбией. Что там находится? Большой приток Амазонки. Чуть ниже Перуанский город Икитос. А выше…
Я хлопнул себя по лбу и попал по комару. Командир самолета Эдвард, когда подходил к бронзоволицым с "магнумом", говорил про Арику: дескать оттуда вылетел полицейский вертолет и через двадцать минут будет здесь. Значит, мы приблизительно в пятидесяти километрах от Арики. Если мне не изменяет память, это небольшой город на юге Колумбии. Словом, мы были очень далеко от цели.
Так я и сказал Владу: идти через сельву к границе Эквадора – самоубийство, надо добираться до Арики. Влад скептически покачал головой, обозвал меня паникером и объявил, что в целях конспирации и сохранения валюты ничего другого не остается, как идти через сельву, даже если это не совсем приятно. Затем он внимательно посмотрел на мое лицо и спросил:
– Знаешь, почему тебя кусает мошка, а меня нет?
– Потому что у тебя лицо грязное.
– Не грязное, – поправил Влад, – а специально смазанное жидкой глиной.
В этом он, конечно, был прав. Я опустился на корточки рядом с ручьем и от души намазал глиной лицо и шею.