Оставалось добиться награды материальной, если я правильно понял, то за воротами крепости нас ждёт свободный путь на мост, где будет находиться торговец. А денег у нас очень мало, остаётся только уповать на щедрость дона Эстебана.
Попутно нашёл Алика, который в последней схватке почти не участвовал, активно занимаясь спасением раненых. Это ему удалось. Семён был на ногах, хоть и почти не мог шевелить забинтованной шеей, с Борисом всё было хуже: заклинание оглушило его качественно, он был в сознании, но выглядел так, что хоть в гроб клади. Словно получил контузию одновременно с сотрясением мозга. Глаза его смотрели в разные стороны, лицо было бледным, как стенка, а руки дрожали. Даже его кистень нёс Алик, сгибаясь под тяжестью непривычного оружия. Остальным было не легче, Игорь сложился пополам, истекая кровью из раны на боку, Василий заработал приличный шрам поперёк лица и теперь прижимал к ране окровавленную тряпку. У Марины были изрезаны руки, словно хваталась за клинки. Даша отделалась синяками, а мы с Ульяной оказались полностью невредимыми.
Похоронная команда занялась разгребанием тел, недобитых врагов они старательно резали, а своих оттаскивали в сторону. Где-то внизу собиралась делегация прибывших союзников, а мы готовились пройти церемонию награждения. Но тут в мозгу что-то щёлкнуло, какая-то мысль, что-то я забыл. Я пробежался глазами по своим, но пришедшую в голову мысль озвучила Ульяна:
— А где Ксюша?
Вопрос был интересный, а ответа на него мы пока не увидели. Последний раз я видел девочку у самого края стены, когда она, пользуясь удавкой, перекрыла кислород очередному солдату противника, потом она, вроде бы, двинулась обратно, а снаружи навалилась огромная толпа.
Забросив все мысли об отдыхе, мы бросились разгребать трупы. Работа эта была титанической, только на центральном пятачке было убито больше трёх сотен врагов и примерно столько же наших. А перевернуть среднего упыря в доспехах можно было только втроём, что существенно замедляло наши поиски.
Когда мы закончили, солнце уже двигалось к зениту, девочка без сознания лежала под грудой тел, рука её сжимала рукоять стилета, клинок которого входил в рёбра рыцаря, на второй руке была намотана временно разряженная удавка. Мы всполошились и начали вытаскивать её, но тут появился Алик, который немедленно надавал всем по рукам и велел отойти на три метра. Ну, да, там может быть позвоночник сломан, а мы её тащить собрались.
Врачебный осмотр выявил, что позвоночник цел, но в остальном всё плохо. Серьёзная травма головы, сломана левая рука, несколько рёбер справа, а вдобавок отбиты внутренности. Жить будет, но на полное восстановление потребуется несколько дней.
— Что делать будем? — спросила стоявшая рядом Ульяна.
— Идти надо, — я вздохнул, идти никуда не хотелось, хотелось погостить у дона пару недель, думаю он не будет возражать. — Ты смотрела новости?
— Ага, отстаём, четыре команды уже на третьем, только одна на втором. Правда, у них у всех потери на каждом шагу, до финиша такими темпами единицы доберутся, может быть, нам и спешить некуда, останется место.
— Нет, я собираюсь в полном составе группу довести. Сейчас идём к дону, получаем награду и валим дальше, на мосту закупимся лечебными зельями, отлежимся и пойдём на третий.
Она кивнула на Ксению, которую как раз укладывали на носилки.
— Понесём, нам только до моста, а там она быстро оклемается.
— И Васе лицо попортили, — заметила она, указывая на программиста, всё ещё пытающегося остановить кровь. Рана с виду неглубокая, но на голове всегда так кровоточит.
— Ты же его не за это любишь, — я нашёл в себе силы улыбнуться.
— Какой там любишь, — фыркнула она. — Так, расслабились разок, нервы свои причесала. Или ты ревнуешь?
— Не собирался даже.
— И правильно, не то место, где надо отношения заводить, привязываться к человеку, которого через минуту убьют, — не самое правильно решение. А ты бы лучше Ксюшей занялся. У неё хоть мозги на место встанут.
— Так она маленькая совсем.
— Маленькая, да ей шестнадцать лет, даже с точки зрения закона большая. К тому же спать с ней необязательно, можно и без этого обойтись.
— Уговорила, как встанет, попробую.
— Она на это уже намекала, так что смелее.
— Идём к дону?
— Идём.
Дон Эстебан снова сидел у себя в покоях, его успели отмыть и переодеть, раны, полученные в бою, оказались царапинами, которые даже не стали бинтовать. Но сейчас ему было не до нас. Перед ним стояла делегация, какие-то люди в светлых одеждах, которых я условно назвал эльфами. На настоящих эльфов они походили мало, уши были обычными, но кое-что в облике давало понять, что и к человеческой расе они отношения не имеют.