Выбрать главу

— Верно, — подтвердила Итиа, — с Жоно я тоже ничего не боюсь. Даже здесь, на незнакомом острове.

— Даже в лесу, — подхватила Ивоа.

— Жоно не человек, а скала, — произнесла Итиа, повысив голос. — Он совсем красный.

Парсел глядел на говоривших с улыбкой. Таитяне в совершенстве владеют искусством из всего на свете извлекать удовольствие и пугают-то они себя лишь для того, чтобы приятнее было убедиться в нелепости собственных страхов.

Взглянув на солнце, Парсел вынул руку из рук Итии, поднялся и, нагнувшись, подобрал с земли ружье. Хант и Меани последовали его примеру.

— А как же Авапуи? — спросила Итиа.

Парсел махнул рукой, а Меани обратился к девушке все так же лукаво:

— Пойдем со мной, Итиа. Давай их поищем.

— Нет, — отрезала Итиа. — Я хочу остаться с Адамо.

Догнав Меани, шагавшего во главе отряда, Парсел спросил:

— Ну что ты скажешь об этом острове, Меани?

— Это нехороший остров, — не задумываясь ответил Меани. — Плодородный, но нехороший.

— Почему?

— Во-первых, — сказал Меани, выставив большой и средний пальцы правой руки, — здесь нет лагуны. Значит, во время шторма нельзя будет ловить рыбу. Во-вторых, хижины придется строить в северной части из-за посевов и тени, а поток течет в противоположной стороне. Каждый день ходить за водой, час туда и час обратно.

— Да, — проговорил Парсел, — ты прав.

Он посмотрел на Меани и был потрясен вдумчивым, сосредоточенным выражением его глаз. Какое у него все-таки удивительное лицо! Мужественное и одновременно чем-то женственное, смеющееся и вдруг через мгновение серьезное. Мэсон считает таитян детьми, и все-таки не капитан, а Меани сразу подметил все неудобства острова.

— Ты будешь жалеть, что поехал со мной, — проговорил, помолчав, Парсел.

Меани повернулся к нему лицом и торжественно изрек:

— Лучше этот остров, где у меня есть друг, чем Таити без моего друга.

Парсел даже смутился. «Как глупо, — тут же мысленно одернул он себя. — Просто в Англии не принято выражать вслух свои чувства, да еще столь красноречиво. Но какое право я имею подозревать Меани в неискренности? Ведь он ради меня покинут родной остров».

Вдруг он услышал над самым ухом звонкий смех и поднял глаза.

— Почему ты смущаешься? — сказал Меани. — Ты же знаешь, что я сказал правду, и все-таки смутился.

— Таких вещей перитани не говорят, — краснея, признался Парсел.

— Знаю, — подтвердил Меани, кладя ему руку на плечо. — Все, что приятно слушать, они не говорят. И все, что приятно делать… — Он фыркнул и добавил: — Делать-то делают, но кривляются.

Парсел засмеялся, и Меани вслед за ним. Как славно шагать вот так плечом к плечу по этой рощице, то в густой тени, то солнечными прогалинами!

Не замедляя шага, Парсел с улыбкой оглянулся на Ивоа, и еще долго перед ним стоял взгляд ее огромных голубых глаз. Когда они нынче утром отправлялись в поход, таитянки, оставшиеся на судне под началом Мэсона, обещали приготовить к обеду дикую свинью на пару, и Парсел, приближаясь к «Блоссому», с удовольствием втягивал в себя горьковатый запах костра. От голода приятно подводило живот, и он невольно ускорил шаг. Вдыхая полной грудью удивительно чистый воздух, он вдруг почувствовал себя молодым, легким, счастливым, бодрым; стоит казалось, сделать ничтожное усилие — и оторвешься от земли. Временами его плечо задевало плечо Меани, и это беглое прикосновение отдавалось во всем теле теплой волной. Остров был прекрасен, он весь благоухал, весь сверкал в переливах птичьих крылышек. Какой-то новый мир открывался ему. И было радостно владеть этим миром.

— Э, Адамо, э, — вдруг проговорил Меани, — на тебя приятно смотреть!

— Надеюсь! — откликнулся Парсел.

Ему хотелось сказать: «Я счастлив», но эти слова не шли с его губ. И вместо того чтобы признаться другу в своих чувствах, он быстро и смущенно пробормотал:

— А знаешь, Меани, насчет воды ты прав. Это действительно большое неудобство. Но сам я этого не заметил. Я думал о другом: по-моему, остров слишком мал.

— Нет, — улыбнулся Меани. — Не такой уж он маленький. Тут есть множество уголков, где можно поиграть в прятки.

Но лицо его тотчас приняло серьезное выражение, и когда он заговорил, в голосе его прозвучала тревога:

— Нет, Адамо, он не такой уж маленький, если жить в мире.

— Что ты хочешь сказать? Что перитани и таитяне должны жить в мире, или все мы вообще должны жить мирно?

— Все должны жить мирно, — подумав, сказал Меани.