Гордо вошел он в круг птиц страны майя. Сперва все прежние претенденты на королевский титул онемели, но потом началось бурное ликование. «Ура!» «Ох!» «Ах!» — раздавалось по всему лесу. Некоторые от восторга распустили хвосты, другие издавали громкие крики. Все были поражены, все завидовали.
Галач-Уиник, Великий Дух, был очень доволен переменой, которая произошла со скромной и прежде неприметной птицей. Великий Дух потребовал тишины и громко провозгласил: «Я назначаю квезала королем птиц!»
Птицы с радостными криками толпились вокруг квезала и поздравляли его. А потом все полетели по домам и оставили квезала выполнять свои королевские обязанности. Дел у квезала оказалось столько, что ему было некогда вернуть перья, взятые в долг у гокко.
Однажды птицы слетелись на собрание на дерево Чака, гумбо-лимбо, и кто-то вдруг обратил внимание, что среди них уже давно не видно гокко. Никто не встречал его со дня выборов короля. Птицы заподозрили недоброе, решив, что квезал что-то скрывает, и начали искать своего исчезнувшего товарища.
Они нашли гокко в самой глубине леса, под кофейным кустом. Он был совершенно голый и чуть живой от холода. Птицы напоили его бальче (медовой водой), и он немного оправился. Когда к гокко вернулась способность разговаривать, он поведал птицам о коварном обмане, которым запятнал себя квезал. Гокко все время повторял: «Пу-у? Пу-у?», что на языке майя означало: «Где он?» Все птицы очень сочувствовали гокко и решили, что каждая должна подарить ему по нескольку перышек, чтобы он мог прикрыть наготу. Желая вернуть мужество этому несчастному, пересмешник пропел ликующую руладу.
Вот почему у гокко такое красивое оперение, вот почему он постоянно сторожит дороги страны майя. Он все еще ищет квезала, коварно похитившего его перья. Он всегда выбегает навстречу путникам и кричит: «Пу-у? Пу-у?» — «Где он?»
Это красивое старинное предание вместе с другими легендами, рассказывающими о жизни птиц, передавалось из уст в уста, пока наконец их все не записал сеньор Рамон Кастильо Перес, один из немногочисленных в Гватемале любителей птиц и природы. Его пересказ этих легенд произвел такую сенсацию среди этнографов, археологов, орнитологов и прочих, что многие виды птиц были взяты под охрану закона. К их числу относится и необыкновенно красивый квезал, который в эпоху величия майя считался богом воздуха и святым символом. К сожалению, его полуметровые хвостовые перья шли на церемониальные головные уборы и вскоре квезал практически был истреблен.
Оказалось, что эта птица не может жить в неволе и, наверное, именно поэтому изображение квезала служит сегодня символом независимой Гватемалы. Его изображение можно найти на государственном гербе, на марках, на деньгах, одеялах, платьях, головных уборах. На спине моей рубашки тоже красовался белый вышитый квезал. Но живого квезала, этого сверкающего легендарного алмаза высокогорных дождевых лесов, мы искали безуспешно. Мы искали его по всей Гватемале. Осмотрели множество старых дуплистых деревьев, но не увидели даже кончика его пера. Песня квезала больше не входит в репертуар мелодий, исполняемых в гватемальских десах.
В тот день, когда моя жена Харриет приземлилась на аэродроме Аврора в столице Гватемалы, мы совершенно забыли о дерзком квезале. Нам предстояло знакомство с Гватемалой — страной вечной весны, и, в частности, с окрестностями озера Атитлан, которое великий английский биолог Джулиан Хаксли назвал красивейшим из всех озер мира.
Пиа и я хотели порадовать Харриет чем-нибудь необычным, что запомнилось бы на всю жизнь. Мы выбрали поездку верхом, намереваясь прокатиться по склонам вулкана Агвас на маленьких индейских горных лошадках, потомках гордых андалузских скакунов. Оттуда мы могли показать Харриет зубчатую линию горизонта и обширные дали с рощами пиний и кофейными плантациями, банановыми рощами и маисовыми полями, маленькими убогими деревушками и громадными стадами коров, пасущихся на горных склонах. Что может быть прекраснее прогулки верхом по извивающейся по желтым и зеленым склонам сказочной горной тропе над синим сверкающим озером!
Но тощая лошаденка, которой выпала честь везти мою жену, неправильно истолковала выраженные ей дружеские чувства и укусила, а вернее, просто цапнула всадницу за колено. Поездку пришлось временно отменить. Но если вступление и оказалось неудачным, оно компенсировалось позднейшими впечатлениями.
Мы кружили на машине по разбитой петляющей дороге, спускались в тенистые долины и поднимались на гребни, где взгляду открывались головокружительные дали. Кондоры и королевские грифы скользили на неподвижно раскинутых крыльях над 33 вулканами Гватемалы, из которых многие еще продолжают ворчать, пророча беду. Огромные птицы проплывали над редкими хвойными лесами, над залитыми солнцем альпийскими лугами, над душными дождевыми лесами с их влажной и ядовитой зеленью. Они скользили вдоль широких рек нагорья, по которым водные растения, точно острова, плыли к Тихому или Атлантическому океану, вдоль холодных горных потоков и ручьев, текущих по склонам вулканов, вдоль берегов озер, окаймленных индейскими деревушками, жители которых носят одежду, сверкающую всеми цветами радуги, от темно-красного и шафранно-желтого до синего и фиолетового. Потомки древней культуры майя ходят по-прежнему босиком. Число их далеко превосходит число индейцев всех других государств Центральной Америки. Население Гватемалы почти на шестьдесят процентов состоит из лиц чисто индейского происхождения.
Прохладным ясным утром под звенящие трели птиц мы любовались озером Атитлан, окруженным высокими вулканами Толиман, Атитлан и Сан-Педро. На Острую вершину Толимана нанизалось большое облако, которое в зеркальной глади озера казалось колечком дыма, надетым на острый нос ведьмы. В шестистах метрах под нами виднелись крыши поселка Панайачел. Кричали петухи, звонил церковный колокол.
Многие шведы не преминули бы сравнить эту красоту со шведским лапландским озером Вирихауре, которое так же часто меняет^ цвет, как и священное озеро Атитлан. Атитлан означает «многоводное», оно занимает кратер вулкана, имеющий 26 километров в длину, 18 километров в ширину и 300 метров в глубину.
По берегам озера расположено двенадцать деревень, названных именами двенадцати апостолов. К поселку Панайачел плыли на лодках индейцы. Они стоя управляли лодками, выдолбленными из стволов кедра или авокадо. Только жители Санта-Круса и Сан-Хуана имеют обыкновение грести, сидя на корточках.
Мелкие илистые заливчики на западном берегу озера густо заросли тростником, водорослями и хвощами, и, конечно, там гнездится множество птиц. Крякают утки, качаются на ветвях султанки, щиплют зелень лысухи, всевозможные цапли гарпунируют карпов и пресноводных крабов, летают голубые зимородки, из звездчатки высовываются головки змеешеек.
Три десятилетия назад здесь была обнаружена совершенно неизвестная птица, которая не встречалась больше нигде в мире. Это была гигантская поганка{42}. Индейцы майя знали ее уже много веков назад и называли Пок по издаваемым ею звукам. Эта большая птица, достигающая в длину более полуметра и весящая два килограмма, занимала значительное место в их рационе. И все-таки, несмотря на охоту на гигантских поганок, в 1960 году их еще насчитывалось около двухсот. Но к несчастью, в это время начали рекламировать озеро Атитлан как объект для туризма и запустили туда крупного окуня для спортивной ловли. В результате недомыслия и погони за прибылью естественное равновесие было нарушено. Птенцы гигантской поганки сделались добычей прожорливой рыбы, которая к тому же конкурировала с птицами в отношении озерной пищи. А индейцы, увеличившие сбор тростника для крыш, сильно сократили возможность поганок прятать свое потомство в его густых зарослях. Летом 1965 года оставалось не более восьмидесяти гигантских поганок. К этому времени они уже принадлежали к самым редким птицам западного полушария.
Повсюду — в деревнях, городах, на бензоколонках и в других официальных местах — пестрят афиши с изображением гигантской поганки и текстом на двух языках — майя и квиче. Неужели нашелся человек, начавший борьбу за охрану природы, за спасение животного, которому в Гватемале грозила гибель, человек, поверивший, что к птице, кричащей «пок, пок» на озере в стране майя, отнесутся с должным пониманием? К птице в матовом темно-коричневом оперении, с черной шеей, большим белым клювом с черной поперечной полоской и почти незаметным хвостом? Кто же он, этот человек, который пытается спасти жизнь птиц на озере Атитлан?