В 1959 году отмечался столетний юбилей знаменитого труда Чарлза Дарвина «О происхождении видов», в котором изложена его теория эволюции, во многом основанная на изучении им галапагосских вьюрков и слоновых черепах. К этой знаменательной дате было приурочено создание Международного фонда Чарлза Дарвина для Галапагосских островов. Правление этой организации находится в Брюсселе. Кроме ЮНЕСКО ее поддерживают Фонд мировой фауны и Международный союз охраны природы и природных ресурсов. Правительство Эквадора отнеслось с большим пониманием к целям создания Фонда Чарлза Дарвина и в тот же год объявило Галапагосские острова заповедником, охраняемым законом.
Наибольшее значение для исследования Галапагосов и для эффективной защиты их фауны и флоры имело открытие научной биологической станции в Академической бухте. Роже Перри может принять там до 24 исследователей и студентов — геологов, экологов, метеорологов, океанографов, ботаников. Все они одинаково желанные гости. Главная инициатива во всем исходит от ЮНЕСКО.
Раз в неделю школьники Санта-Круса пробираются сквозь заросли кактусов на трехчасовую лекцию по биологии (это предмет, о котором они раньше даже не слыхали). Вот темы некоторых из лекций: общая характеристика природы Галапагосских островов; вулканическое происхождение; течение Гумбольдта и Панамское течение; уникальные климатические условия.
Демонстрация дарвиновых вьюрков, имеющая цель показать их сходство и различия, была такой интересной, что дети отказались от перерыва. Детей учат, почему так важно не нарушать естественное равновесие, что имеется в виду под сохранением и истреблением животных, какие функции выполняют в природе птицы и насекомые, что именно о создании мира понял здесь Чарлз Дарвин.
До открытия биологической станции имени Чарлза Дарвина дети, живущие на островах слоновых черепах, и в глаза не видели этих животных. Энтузиазм детей нашел отклик и у родителей, и, по-моему, можно утверждать, что отныне здесь не будет убито ни одной слоновой черепахи, по крайней мере на Санта-Крусе, единственном острове, где сохранилось еще относительно много этих животных.
Благодаря биологической станции наладилась связь между островами, а также с Эквадором. Раньше же пароходное сообщение с Гуаякилем было крайне нерегулярным. Через несколько лет на острова хлынет поток туристов и предметов первой необходимости.
К таким вещам надо относиться реалистически, и лично я думаю, что люди, животные и природа от этого только выиграют. Если жир и масло будут доставляться на самолетах, никому не придется убивать слоновых черепах, чтобы сохранить свою жизнь…
В честь корабля, на котором совершил свое путешествие Дарвин, старое рыболовное судно, переоборудованное для работы ученых, тоже названо «Биглем». С шестью учеными и командой из четырех человек «Бигль» может неделями кружить между островами. Связь со станцией в Академической бухте поддерживается по радио. Присутствие «Бигля» в старых пиратских водах внушает всем уважение. Благодаря «Биглю» установлено, что на острове Пинсон, или Дункан (у всех островов архипелага два названия, официальное эквадорское и историческое английское), сохранилось около сотни слоновых черепах, которые раньше считались там истребленными. На Эспаньоле (Худе) были обнаружены две особи в хорошем состоянии. На Сан-Сальвадоре (Джемсе) после пятидневных поисков экспедиция нашла трех слоновых черепах, из которых одна была совсем молодая. Было обнаружено, что на Санта-Фе (Баррингтоне) не осталось ни одной черепахи и что у своеобразных наземных игуан этого острова перспективы выжить весьма незначительны из-за того, что козы погубили здесь всю растительность. «Бигль» получил задание убрать оттуда этих убийц, и надо полагать, что принятые меры окажутся эффективными. Каждое новое наблюдение, каждое открытие имеет большую ценность, поскольку фауна, и в особенности «доисторические» рептилии, на всех островах отличаются друг от друга, хотя расстояние между островами совсем незначительное. Благодаря «Биглю» ученые совершают много экскурсий и экспедиций. В результате их работы составляются карты неисследованных внутренних районов необитаемых островов.
Незадолго до моего отъезда в западное полушарие одна газета поместила заметку о планах и маршруте моего путешествия. Через день в мой почтовый ящик упало толстое письмо. В нем говорилось: «Если вы попадете на Галапагосские острова, где у меня живет племянница Глория Люндберг (она единственная шведка на Санта-Крусе), я была бы Вам признательна, если бы Вы передали ей этот конверт…» Я получил так же еще несколько писем к тем, кто волею судьбы оказался переселенцем в предполагаемый рай Зачарованных островов.
Знаменитый американский зоолог Уильям Биб опубликовал в 1926 году книгу о Галапагосских островах, которая быстро разошлась по всему миру. К сожалению, Биб слишко часто употреблял в ней слово «рай». Из-за этого на «райские» острова хлынула волна эмигрантов, среди которых было много и скандинавов, особенно норвежцев. Все предприятие окончилось трагически. Острова оказались раем только для биологов и других ученых. Большая же часть эмигрантов вынуждена была вернуться на родину, в том числе и моя корреспондентка. Другие остались, не побоявшись распространенных там болезней. Горстка выносливых людей живет там до сих пор.
Мать Глории Люндберг умерла в Швеции в 1960 году от тропической лихорадки, которую получила на Галапагосских островах. Конверт, который я должен был передать ее дочери, содержал материнское наследство — 310 крон, которые отправительница не хотела посылать почтой или через консульство… Письмо заканчивалось так: «Р. S. И еще одно. Деньги следует передать Глории лично. И с глазу на глаз. Это ее собственные деньги». Мы дали обещание так и сделать и теперь с интересом ждали встречи с соотечественницей, которая вот уже 30 лет не покидала Зачарованных островов.
Аромат свежего кофе привел нас к серому домику на холме. Дом и огород были огорожены каменной изгородью. С холма открывался чудесный вид на залитую солнцем бухту. Перед домом скандинавского типа кактусы и скалезия образовали непроходимые заросли.
Глория весело приветствовала нас на безупречном шведском языке. Она была взволнованна и о многом расспрашивала, особенно интересуясь- событиями в мире. Тоску по Швеции она делила со своим семнадцатилетним белокурым сыном Гуннаром и тремя младшими детьми. В ее рассказе о тридцати годах, прожитых на Санта-Крусе, было много слов о тяжелом труде, но ни разу в нем не прозвучала горечь. Постепенно мы заметили, что стол покрыт совершенно новой скатертью ручной шведской работы, что в вазе лежит еще теплое печенье и что наконец-то мы остались с Глорией одни. Согласно полученным директивам, мы передали ей конверт с материнским наследством. Станет ли оно основанием для долгого-долгого путешествия через океан домой, в Швецию, прочь от этой бесплодной борьбы с кактусами, сорняками и крысами?
Позже мы узнали, — что эти деньги были пересланы шведскому консулу в Гуаякиле — возвращение домой началось.
Среди осыпей и нагромождений лавы стоит другой серый дом, тоже окруженный каменной изгородью, по которой шныряют сотни ящериц. Большие опунции и канделябровые кактусы подступают к самой ограде, словно хотят перевалить через нее. Галапагосская флора собирается взять реванш за битву, проигранную сорок лет назад храброй норвежской чете — Андерсу и Сельви Рамбек.
В доме было уютно, на всех стенах — книжные полки. У 68-лет-него Андерса во рту был всего один зуб — когда до зубного врача в Гуаякиле тысяча километров, постепенно становишься беззубым. Его лицо было морщинистым и изможденным. Но ни он, ни его жена не хотели покидать остров. Ему тут нравилось, а теперь, в старости, он первый раз в жизни получил хорошую работу. И какую работу! Он «главный смотритель черепах» на биологической станции. В свободное время он удит рыбу или, закатывая штаны до колена, прямо руками ловит лангустов. Сельви разводит кур леггорнов и пишет мемуары. Может, какое-нибудь издательство и купит ее рукопись о прибытии первых норвежских переселенцев в рай и о бегстве последних из ада, каковым обернулись Галапагосские острова для большинства искателей счастья.