Ветер затих, всплески прибоя действовали успокаивающе. Сквозь щели в стенах внутрь проникал лунный свет. С каждой минутой вздохи китов звучали все ближе.
Задолго перед рассветом мы с доктором Уолкером спустили на воду маленькую шлюпку, и волны отлива, подгоняемые тихим ветром, понесли нас по лагуне. Доктор Уолкер мечтал увидеть рождение китенка. До сих пор это никому не удавалось: стельные самки обычно выбирают такое мелководье, где вода от их движений становится мутной, непрозрачной. Наверное, это помогает им уберечься от нападения косаток{3} — единственного врага серых китов.
Немедленно после рождения китенок должен подняться на поверхность, чтобы сделать вдох. Все млекопитающие рождаются головой вперед, и только морские млекопитающие рождаются вперед хвостом, чтобы не утонуть. Как показывают наблюдения над дельфинами, весь акт протекает очень быстро.
Самка кита рожает через год; близнецы у китов бывают так же редко, как у людей. Новорожденный серый кит имеет в длину примерно три метра и весит три четверти тонны. Мать нежно заботится о своем детеныше. Китоловы видели, как новорожденные китята катались на широком хвостовом плавнике матери. В отличие от рыб у китов хвостовой плавник расположен не вертикально, а горизонтально.
Искатель приключений и ветеринар, с судном которых столь грубо обошлась самка кита, прибыли в лагуну Скаммона на белом прогулочном судне «Сокол». Владельца судна, по происхождению шведа, звали Боб Петерсон. Он управлял 147 сосисочными и барами в Калифорнии. Петерсон тут же пригласил меня перебраться на «Сокол». Боб предоставил свое судно вместе с командой в распоряжение научной экспедиции под руководством доктора Роберта Элснера, физиолога, наметившего среди прочих исследований сделать электрокардиограмму у китов. Контролировать сердечную деятельность у ныряющего кита — задача не из легких. Мнения о том, как приступить к решению этой проблемы, были самые противоречивые…
На палубе все свидетельствовало о строгом порядке в экспедиции и серьезности ее намерений. Здесь имелся большой запас канатов и веревок, громадные сачки и сети, луки со стрелами, ампулы для инъекций и ружья, ручные гранаты, легкие водолазные костюмы, кислородные аппараты, резиновые плоты, компрессор, клетка для кита, сделанная из металлических труб, носилки, киноаппараты, бинокли. На пятиметровом бушприте Джек Шульц, инженер компании «Дженерал Атомик» оборудовал особую люльку для гарпунера.
Якорь был поднят с восходом солнца. Вокруг «Сокола» пускали фонтаны множество китов. Капитан Льюис Сиссон, выполняя приказ доктора Элснера, проверял эхолотом все песчаные отмели и банки. Наконец мы напали на самку с детенышем, и вскоре люлька, в которой. сидел гарпунер, была уже над ними. Мелькнул гарпун, острие вонзилось в спину китенка, веревка стала разматываться. Оба кита нырнули, и, когда веревка кончилась, канистра из-под бензина, к которой она была привязана, перелетела за борт и закачалась на волнах, как поплавок.
Пока техники и ученые спорили, китенок проплавал с канистрой несколько часов и совсем измотался. Наконец канистру подняли на борт и стали вытягивать веревку. Чем ближе к судну подплывал китенок, тем больше злилась мать. Неожиданно «Сокол» содрогнулся от удара, нанесенного разгневанной горой. Ветеринар из морского аквариума «Подводный мир» в Сан-Диего приготовил шест со стальной петлей и прикрепленной к ней круглой крупноячейной сетью, и как только китенок всплыл, чтобы вздохнуть, ему удалось надеть ее китенку на голову. Сеть, соскользнув с петли, натянулась на четырехметровое обтекаемое тело китенка.
Из раны, в которой торчал гарпун, текла кровь, вскоре начала кровоточить и кожа в тех местах, где в нее впилась сеть. Через несколько часов у китенка пошла кровь и из носа. Мать то подплывала под детеныша, то плавала рядом, то пыталась навалиться на веревку между судном и сетью. Она была так близко, что мы хорошо видели на ее морде множество больших желтоватых раковин балянусов — своеобразных морских усоногих рачков, живущих на головах и плавниках серых китов.
В конце концов ученые договорились, что китенок с помощью канистры должен быть поставлен на якорь на всю ночь, но в это время матери благодаря различным маневрам удалось прорвать сеть. Неожиданно китенок обрел свободу. Он рванулся в глубину с такой силой, что сломал гарпун.
На судне снова приготовились сразиться с обидчивой самкой серого кита. Гарпунер подготовил гарпуны, веревки и канистры. Они решили загарпунить нового китенка.
Первый же бросок оказался удачным, и еще одна мать начала борьбу за своего попавшего в плен младенца. Она была в такой ярости, что дважды ударила в носовую часть «Сокола». Боб Петерсон испугался за судно, и доктор Эленер решил ее обезвредить. Он выстрелил ей в жировой слой двумя ампулами с наркотиком. Шок заставил самку снова удариться о судно. Оно задрожало. Хвостовой плавник китихи начал кровоточить. Несмотря на то что доза наркотика была рассчитана на сорокатонную массу, самка не выглядела одурманенной.
Силы китенка тем временем истощились. Он то лежал неподвижно, то начинал вздрагивать от спазматических судорог. От зрелища того, как мы, люди, пытаем мать и ребенка, меня начало мутить. Неужели во имя науки все дозволено?
После последней отчаянной попытки поднять китенка на спину самка сдалась. Она выпустила огромный фонтан, от которого вода покрылась пузырями, ударила хвостом, взбив пену, и исчезла. Доктор Элснер выглядел смущенным. Ведь он только хотел исследовать, как работает сердце кита, когда тот ныряет на глубину. Для сердца нерпы, например, нормальны 120 ударов в минуту, но во время ныряния пульс понижается до 8—10 ударов. Проверив этот опыт на морских слонах{4}, ныряющих на 200 метров, доктор установил то же явление. Теперь была очередь за китами.
Неужели его нынешняя попытка окажется неудачной из-за недостаточной подготовки? Чем крупнее животные, тем больше размах работы, к тому же доктор, наверное, был оптимистом. Отношения между учеными и любителями животных на борту «Сокола» заметно обострились.
Наконец китенка подняли на борт. Красная пластмассовая ванна, аквалангист, поливающий морской водой черную глыбу, беспомощный детеныш — смотреть на это было совсем невесело. Но этот детеныш весил 1700 килограммов и имел в длину шесть с половиной метров!
Через двое суток «Сокол» пришвартовался в порту Сан-Диего, где уже стоял наготове грузовик с пластмассовыми матрацами и резиновыми подушками, оборудованный для транспортировки китенка. В «Подводном мире» китенка выпустили в громадный бетонный бассейн, где раньше держали дельфинов и гринд. Китенок находился в тяжелом состоянии. Он был парализован и наверняка утонул бы, если бы пятеро водолазов не поддерживали его на поверхности.
Новость о ките, плавающем в бассейне, распространилась молниеносно. Уже на следующий день он был окрещен в Грейвел Герти, и неизвестные поклонники преподнесли ему орхидеи и бутылку шампанского. Физиолог из «Подводного мира», специально занимающийся вопросами питания, составил для китенка меню: пятнадцать литров взбитых сливок и двадцать килограммов мелких каракатиц. Этот рацион ежедневно накачивался в желудок китенка через пластмассовый шланг. Водолазы учили китенка плавать в бассейне по кругу. Дейв Кенни прооперировал рану, нанесенную китенку гарпуном, антибиотики килограммами закладывались в дырку, величиной с футбольный мяч.
Через три недели я зашел проведать Китенка. Он уже владел техникой плавания по кругу, узнавал своих смотрителей и вилял хвостом при виде ведер со взбитыми сливками. Он прибавил в весе на двести килограммов и вырос на тридцать сантиметров.
Я подозреваю, что китенок очень скоро доставил своим попечителям много хлопот. Не говоря об одном только продовольствии.
Гуадалупе
