Это поразило Эбби. Как можно было не воспользоваться возможностью пожить на роскошном курорте даром?
— Доктор Каплан — очень занятая женщина, — сказала Ванесса, прочитав мысли подруги.
Когда все двадцать вновь прибывших собрались на посадочной полосе, Эбби ждала, что дверь закроется. Но этого не случилось. Внезапно на трап вышел еще один гость. В списке значилось всего двадцать пассажиров. О двадцать первом Эбби не знала.
— Кто это? — спросила она.
Ванесса заглянула в свою дощечку с зажимом.
— Джек Бернс. Из Лос-Анджелеса. Появился в последний момент, когда самолет был уже полон, и занял место второго пилота.
— Почему мне ничего не сказали?
— Извини, Эбби. Я думала, ты знаешь.
Хозяйка «Рощи» смерила вновь прибывшего взглядом. Джинсы и кожаная куртка отличали его от остальных. Почему-то по спине Эбби побежали мурашки. Возможно, в этом были виноваты уставившиеся на нее зеркальные летные очки, холодно сверкнувшие в лунном свете. Джек Бернс долго следил за Эбби, а потом начал спускаться по трапу.
— Что-то случилось? — спросила Ванесса. Она знала, почему ее подруга так нервничает. Это не имело никакого отношения к неожиданно прибывшему незнакомцу в летных очках.
— Не знаю. Этот человек вызывает у меня странное чувство.
— Он тебе знаком?
Эбби покачала головой. Ее короткие темные кудри трепал ветер.
Ванесса присмотрелась к Джеку Бернсу и внезапно ощутила укол страха.
— О боже, Эбби, ты ведь не думаешь…
— Присмотри за ним.
Эбби хотела отвернуться, но Ванесса положила ладонь на ее руку и негромко сказала:
— Тебе вовсе не обязательно заниматься этим. Мы можем все прекратить. В любую минуту. — И снова речь шла не о двадцать первом пассажире.
Эбби посмотрела в серьезные глаза Ванессы и поняла, что подруга пытается ее успокоить. Но прекращать было нечего. Ощущение пришло и ушло. А то, что началось давным-давно, всегда оставалось с ней. Она знала, что в один прекрасный день это непременно случится. Так когда-то раскрывали карты при игре в покер.
— А как ты сама? Не передумала?
Ванесса улыбнулась.
— Ты меня знаешь. Я ничего не боюсь.
— Тогда будем готовиться. — Эбби повернулась и пошла к офису.
Но Ванесса снова остановила ее.
— Когда ты собираешься объяснить им, почему они очутились здесь? — Она говорила о двух «победительницах конкурса».
— Завтра, — ответила Эбби. — Я приглашу Сисси и Коко на ленч. Пожалуйста, свяжись с Офелией Каплан. Узнай, почему она не получила приз.
Вновь очутившись под защитой цветов и папоротников, Эбби Тайлер подумала о мисс Каплан. Почему Офелия не захотела воспользоваться бесплатным отдыхом? Требовалось найти способ убедить ее приехать. Все три женщины должны были присутствовать в «Роще» одновременно. Сисси, Коко и Офелия. Три женщины, относящиеся к трем разным классам и разному образу жизни: одинокая, замужняя, обрученная; еврейка, католичка и новоявленная язычница. Университетский профессор, полицейский экстрасенс и домашняя хозяйка. Если бы три эти женщины оказались в одной комнате, то решили бы, что у них нет ничего общего. До тех пор, пока не выяснилось бы, что все три родились в один и тот же день, тридцать три года тому назад.
Эбби вспомнила конверты из бурой бумаги, лежавшие в ее офисе. Конверты, в которых хранились сведения, собранные за последние тридцать лет, и моментальные снимки, сделанные телеобъективами издалека. Сисси Уитборо, Коко Маккарти и Офелия Каплан занимались своими делами, даже не подозревая, что их фотографируют.
Думая об этих трех лицах на фотографиях, разыскивая в них что-то знакомое, хотя бы малейший намек на сходство с собой, Эбби молча спрашивала: «Которая из них — моя дочь?»
Понедельник
3
Сексуальный официант с оливковой кожей в плотно обтягивающих брюках вкатил тележку во внутренний дворик Сисси Уитборо и накрыл завтрак. Он подмигнул наблюдавшей за ним Сисси, и сердце бедняжки вздрогнуло.
Мальчику было не больше двадцати, а ей — уже за тридцать!
Польщенная Сисси попыталась дать ему на чай, но мальчик сказал, что в «Роще» чаевые брать нельзя. Женщина подошла к тележке, наслаждаясь ярким утренним светом, свежим воздухом, цветами и деревьями, росшими в ее саду. Она радовалась тому, что воспользовалась призом, хотя и не знала, в чем заключался конкурс. Намазывая тост маслом, Сисси ощутила чувство некоторой вины. Эд сидит дома с детьми, а она здесь, в этой роскошной тишине… Радоваться было нечему, но она радовалась. Сисси снова вспомнила, что в последнее время ей чего-то не хватало. Она боролась с собой, потому что это было предательством по отношению к Эду, которого Сисси очень любила.