— Как тебе кажется, изменилось что-то? — спросил Дуглас, показывая рукой на окружающий пейзаж.
— А за последнюю тысячу лет что-то изменилось?
— Ну да — тысячу лет назад людей здесь было больше, чем овец и участков для размежевания.
— Все точно так же, как и в последний раз, когда я был здесь.
— Ты еще не видел наш дом!
Но и дом тоже выглядел по-прежнему — по крайней мере, спереди: низкий, выкрашенный в кремовый цвет домик, окруженный полем и холмами. Раньше Дуглас жил в нем один. Но когда они вышли из машины, Саймон заметил пристройку с мансардой, притулившуюся у задней части дома, которая выходила к морю.
— В прошлом месяце мы ее наконец-то закончили. Ты знаешь, как тут все делается.
— Видите? Посмотрите, мистер Саймон, вон там наверху — МОЕ окно. В МОЕЙ собственной комнате.
— Ничего себе, Робби, какой обзор! Ты можешь выслеживать контрабандистов и шпионов, а не только птиц и тюленей.
Серые глаза Робби округлились.
— Контрабандистов?
— Разумеется, тебе понадобится хороший бинокль.
— О, у меня есть!
— И телескоп тоже не помешает.
Мальчик нахмурился.
— По поводу него надо будет спросить. Но все равно это хороший план. Если хотите, можете быть моим помощником.
— Эх, Робби, если бы — но тебе нужен кто-то на постоянной основе, а мне придется возвращаться через пару недель. От меня большой пользы не будет.
— И все-таки, пока вы здесь. Мы могли бы…
— Ты мог бы пойти переобуться и помыть руки перед чаем, вот что ты мог бы сделать, Робби Бойд. Давай… марш! — Дуглас принялся затаскивать внутрь мешок гравия, который оставили рядом с домом.
— У тебя отличный парень, Кирсти.
Она улыбнулась.
— Ну да. И еще один ожидается весной, но мы пока ему не сказали. Его нужно к этому подготовить, а то он привык тут командовать курятником, наш Робби.
Саймон прошел за ней в дом. Кирсти. Она не изменилась. Она была все той же высокой, дружелюбной и беззаботной молодой женщиной, с которой он встретился шесть лет назад, завел мимолетный роман и получил по челюсти от Дугласа за свои потуги. И все-таки не той же. Она была матерью, женой, активным членом небольшого сообщества, в котором все рассчитывали друг на друга, особенно во время долгих тяжелых зим. Она больше не была такой легкомысленной и беззаботной, хотя ее открытость и непослушные волосы остались при ней.
Он не жалел, что тогда ему не удалось отбить ее у Дугласа. Круглогодичная жизнь на Тарансуэе была явно не для него, и ограниченный, замкнутый уклад острова свел бы его с ума. Он желал им всего самого лучшего и был рад, что они создали семью здесь: этому месту нужна была молодая кровь. Но в то же время Саймон им завидовал. Дом. Они всегда рядом друг с другом. Маленький Робби. Еще один ребенок на подходе. Спокойная, оседлая жизнь.
Он стянул ботинки, прежде чем зайти на новую шикарную кухню Кирсти; окна выходили на море, а от плиты исходило приятное тепло. Даже когда светило солнце, на Тарансуэе нужно было зажигать духовки и камины.
— Я буду сидеть рядом с вами, мистер Саймон.
— Да, господин Робби, так что следи за манерами, и никаких назойливых вопросов, а то отправишься в постель.
— А вы можете держать вилку вашей бионической рукой?
— Робби…
— Нет, все нормально, Кирсти. Да, могу — я могу делать фантастические вещи этой рукой, но через несколько месяцев мне привезут еще более фантастическую, и я смогу застегивать пуговицы и чесать за ухом.
Протез был настолько удобным, насколько это вообще возможно на данном этапе. Саймон прошел много часов физиотерапии, и его ждало еще больше, плюс уроки по использованию новой руки, которая являла собой практически произведение искусства. Через какое-то время он полностью привыкнет к ней, так ему сказали. Он почти не будет чувствовать ее и станет использовать так же инстинктивно, как и правую руку. Почти. Но ему сказали и кое-что другое.
— Дело не только в механизме работы ваших конечностей, — говорил Алекс, его физиотерапевт. — И даже не в том, как вашему мозгу удается справляться со всеми различиями между вашей настоящей рукой и протезом, — а ему приходится это делать. Дело в ментальном восприятии. В принятии.
— В позитивном мышлении?
— Речь скорее об отсутствии негативного мышления. Это придет, Саймон.
И он знал, что процесс уже начался. С физической точки зрения он начался хорошо. Психологическое испытание оказалось более серьезным, как Алекс и предсказывал. Он работал с достаточным количеством военных — без ног, без рук и с разными другими комбинациями.