– Тар Ханэ, – произнёс Атэ, приучая пленницу к новому имени, – твой разум цел? Или годы плена сыграли с тобой злую шутку?
Месиво из старых и новых шрамов, служившее пленнице лицом, шевельнулось. Она поняла вопрос, но не сочла его достойным ответа.
– Если разумна, то выслушай меня.
Атэ сделал паузу, пытаясь понять, согласилась ли узница. Некоторое время царила тишина. Затем магесса медленно произнесла, будто почувствовав мысль Атэ:
– У меня нет выбора.
Атэ улыбнулся. Пленница ответила. Ей было любопытно?
– Я не… – Атэ хотел было сказать, что не собирается делать то, чего ждут от него Кален и сама пленница, что не причинит ей боли, но тут же отмахнулся от несвоевременной слабости, которая могла лишь оскорбить собеседницу. – Я, – повторил он увереннее, – сейчас открою замок у тебя на ошейнике, – он снова сделал паузу, увидев, как дёрнулась пленница навстречу ему, и прекрасно понимая, что сделано это не в порыве благодарности. – Ты бросишься на меня, – продолжил Атэ, – и попробуешь перегрызть мне горло. Ты могла бы добиться успеха, если бы не была так вымотана, а кандалы сковывали только твоё тело, а не душу. Впрочем, если б это были простые кандалы, я был бы уже мёртв.
Пленница зло усмехнулась.
– Итак, – продолжил Атэ, – если даже тебе удастся меня убить – а это сейчас маловероятно – через некоторое время меня хватится мой друг, хозяин этого замка. И вряд ли ты сможешь убить и его.
Узница не двигалась, не выражая никаких эмоций.
– Конечно, ты можешь рискнуть, – Атэ задумался и добавил: – Я бы рискнул. Если бы был безумен. Если бы у меня не было надежды.
Тар Ханэ не отвечала, но для Атэ это уже было согласием.
Узница пока не оставила мысль о побеге.
– У нас есть другой вариант, – продолжил Атэ. Он видел, как в смятении мечутся глазные яблоки темной, скованные веками. Пленница слушала. – Я открою замок, и ты подпустишь меня к себе. Я осмотрю твои раны. Ничего более, – поспешно добавил Атэ, заметив, что губы магессы снова начинают кривиться в злой усмешке. Теперь было самое трудное. – Потом я закрою кандалы, Тар Ханэ. Но я не прикую тебя к стене. Это будет жест доброй воли.
– Награда, – выплюнула узница сквозь зубы всё с той же злостью.
– Нет, – спокойно сказал Атэ. – Именно жест доброй воли. Потому что я вернусь. Как только смогу. И заберу тебя отсюда. Клянусь.
Отступница ответила не сразу. Вопрос повис в воздухе, но Атэ ждал, пока он прозвучит вслух.
– Посмотри на меня, – сказала пленница почти спокойно, – неужели ты думаешь, я поверю… ведьмаку?
– У меня нет ответа, – сказал Атэ тихо. – Решать только тебе. Он снова сделал паузу, дожидаясь, пока пленница осмыслит сказанное.
– Я подхожу, – предупредил он через некоторое время. Тёмная сидела неподвижно. Атэ присел на корточки и коснулся пальцами стального ошейника. Узница по-прежнему не двигалась. Атэ нащупал замок и стал по очереди пробовать разные ключи из связки. Он не торопился. А вот пленница начинала выходить из себя. Она тяжело дышала. Терпеть другого человека так близко она могла с трудом. Наконец, замок щёлкнул. И раньше, чем Атэ успел вытащить ключ, отступница рванулась вперёд. Обломанные ногти впились в горло Атэ, но чуда не произошло. Отчаяние не придало пленной магессе сил. Атэ легко отшвырнул противницу к стене – тело её было лёгким, как пушинка.
Не дожидаясь новой атаки, Атэ рванул из рукава конверт с итой и, торопливо вдохнув ее, воздел руки перед собой. Он провёл ладонями от середины в сторону, и тело противницы, и без того распластанное по камню, растянулось, будто морская звезда, прикованная к песку – руки над головой, ноги широко разведены в стороны. Атэ медленно подошёл ближе. Теперь он мог не сомневаться, что пленница не сможет сопротивляться, но предпочитал не рисковать. Воля к победе, накрепко засевшая в голове тёмной, вызывала невольное восхищение.
Атэ развёл в стороны полы и без того разорванной мантии и увидел перед собой впалый живот и маленькую, исхудавшую грудь. Тар Ханэ почти не кормили. Это не удивило ведьмака. Он положил пальцы на грудь пленницы чуть ниже плеча, туда, где темнел синий завиток какой-то татуировки, и медленно провёл вниз, минуя многочисленные шрамы. Та издала глухой яростный стон, и, к своему удивлению, Атэ увидел, как тело её выгибается навстречу, требуя продолжения. Атэ резко отдёрнул руку и отступил. Он чуть было не утратил контроль над магическими узами, удерживавшими пленницу неподвижно, настолько неожиданной оказалась эта реакция. Он всмотрелся в измученное лицо – зубы пленницы оказались плотно сжаты, она удерживала контроль с таким же трудом, как и сам Атэ. Решительно замотав головой, чтобы отогнать наваждение, Атэ снова подошёл к отступнице и прочертил пальцами ту же линию.