— Потому что она меня обидела, вот почему. Все меня обидели, во всяком случае в этой истории с моим отцом. Я никому не нужна, я пустое место, как тетя Нинес, я даже внешне на нее похожа.
Том резко поднялся.
— Это бесполезный разговор. Завтра рано утром приходи сюда, я дам тебе денег, но слушать тебя я не желаю, это слишком страшно. Не хочу вмешиваться в то, во что никогда не вмешивался. Я ошибся, и ты ошиблась, поэтому мне лучше уйти.
Как ни странно, он действительно ушел.
~~~— Мы с Маргаритой очень дружны, — сказала донья Ампаро. — Не зови меня Ампаро, это имя больше подходит какой-нибудь жене стрелочника, лучше Ампарин, как меня называют брат и сестра. Ты тоже кажешься мне сестрой, только не спрашивай почему, я и сама не знаю. Сердце подсказывает мне, что мы поладим, правда ведь, поладим?
— Конечно, — сказала я.
Было семь часов вечера того дня, когда я разговаривала с Томом. Мы уже целый час сидели с двумя сестрами за стойкой портье. Когда Том ушел, я вышла следом, полная решимости остановить его, однако, сделав несколько шагов, остановилась. С тех пор как я покинула родной дом, я впервые не могла объяснить, почему поступила так, а не иначе. Куда он отправился? Я подумала, что если, подгоняемая вихрем последних событий, стану его преследовать, он может добежать до Рейкьявика и даже дальше. Этот поступок полностью изменил настроение, владевшее мной со времени мадридской встречи с отцом. Стоило мне неизвестно почему остановиться и позволить Тому бежать, пока он не устанет или не поймет, что он мне больше не нужен, как терзавшие меня чувства вины и жалости к себе неожиданно испарились, и я нашла в себе силы перейти мост и вернуться в Сан-Роман, а оказавшись там, сделать то, что в конечном счете было самым разумным и не таким уж вызывающим — снять комнату в отеле «Атлантико», желательно окнами не на пляж. У них был один одноместный без ванны — ванна находилась в конце коридора, — который подходил мне по цене и по какой-то таинственной причине казался обеим хозяйкам наиболее подходящим для одинокой девушки моего возраста. Как мне представлялось, старшая сестра исполняла в этом дуэте ведущую партию, а младшая играла при ней роль клаки и отчасти — распорядителя, однако власть ее не простиралась дальше расписания пользования горячей водой и времени завтрака — не позднее девяти тридцати, а в выходные и праздничные дни — до десяти. Неожиданно я поняла, что мне нравятся и этот отель, и этот распорядок, и эти две нелепые сестры — донья Ампаро и Маргарита. Наверное, было бы преувеличением сказать, что они меня развлекали, скорее воодушевляли, являясь доказательством того, что жизнь — гораздо менее строгий экзаменатор, чем встревоженная душа. При ближайшем рассмотрении они оказались совсем не вредными, а, наоборот, забавными, чего я никак не могла предположить, когда стояла тут под дверью, но не решалась войти. Их возможное злопыхательство так напутало меня в то утро, что теперь, глядя, как они достают книгу постояльцев и разом краснеют, попросив у меня удостоверение личности, я не испытывала к ним никакой антипатии.
— Ты же понимаешь, нам оно ни к чему, мы прекрасно знаем твою семью, но иногда сюда являются инспекторы, и, честно говоря, Маргарита, я целиком и полностью на их стороне. Ведь кто только не селится в отелях! Даже у нас и то жил контрабандист с дочерью, полный пансион и все такое, а она ему не только дочерью, даже родственницей не доводилась. Они были любовниками, можете мне поверить. Инспектор их сразу раскусил, достаточно было посмотреть, как они шушукаются за завтраком, они всегда завтракали вместе, ровно в восемь, полный завтрак с чаем и кофе, он занимал двухместный номер, а она одноместный с ванной, но это только для отвода глаз…