– Может, ты и про задание его нам расскажешь? – рассердился комдив.
– Пожалуй, – бойко ответил майор. – Но лучше, по-моему, сделает это начальник разведки полка.
Младший лейтенант сделал шаг вперед и заговорил сдержанно, обстоятельно. Но по тому, что немного растягивал слова, Юля поняла: волнуется.
Японцев, сообщил он, интересует решительно все, что происходит на советской стороне: передислокация войск, прибытие новых частей, техники, пополнение…
Юля исподволь наблюдала. Куда девалась в этом юноше робость? Стоило заняться делом, как сразу же проявились напористость, требовательность к себе и окружающим. И тогда Юле начинало казаться, что из них двоих старше он.
Незащищен Игорь только от нее. Пусть не сказано ни слова, но она-то видит и знает… Человека выдают глаза. Толоконников тоже не сводил с нее взгляда, но это скорее походило на оценку красивой вещи. При расставании Юля прочла Толоконникову свою любимую японскую танку:
Зря прочла. Инженер-капитан в состоянии оценить хорошую фигуру, смазливую мордашку, способен даже отличить прекрасного поэта от плохого, но доверять ему душу и оставлять надежду было нельзя…
Интересно, что записывает Игорь в своей тетрадке? Есть у него такая, заветная, потрепанная… Юля уже дважды заставала его за этим занятием. Смешно, ведет дневник, как школьник…
Юля поймала себя на этой мысли и чуть не рассмеялась. Идет допрос пленного, такой ответственный момент, а о чем переводчик думает? Кто бы знал, какая она несерьезная…
Комдив выслушал Бегичева, ни разу не перебив.
– Выходит, беспокоятся на той стороне, – подвел он итог и насмешливо взглянул на японца. – Ну а теперь пусть расскажет о дислокации своего полка, да подробней!
Японец зло посмотрел на Юлю, повернулся к ней боком и быстро-быстро заговорил. Настолько быстро, что она вынуждена была останавливать его, чтобы уточнить некоторые слова. Неожиданно Юля вспыхнула, прикрикнула на пленного. И так же мгновенно успокоилась.
– Что он бубнит? – недовольно спросил комдив.
– Многословно объясняет, что давал клятву императору. Нарушать ее, говорит, солдат не имеет права. Особенно… перед женщиной.
– Забывается, сук-кин сын, – фыркнул комдив. – Он теперь не солдат, а военнопленный. Ишь женоненавистник… Переводите!
Японец затряс головой и начал объяснять сначала. Все, что касается лично его, он сообщил, остальное – военная тайна, разглашать которую нельзя, иначе его покарает Аматерасу.
– Что?! – воскликнул комдив.
– Аматерасу – главное японское божество, – пояснила Юля. – По преданию, ее всевышние родители сотворили Страну восходящего солнца.
– Только сказок нам еще не хватало!
– Он больше ничего не скажет, товарищ полковник, – заметил начальник штаба. – Уже пробовали.
– Черт! Плохо работаете! Разве так надо разговаривать с фанатиками?!
Это было сказано таким тоном, что японец вдруг замер, потом упал на колени и что-то лихорадочно забормотал.
– У него жена, много детей. Он рыбак, – перевела Юля. – Умоляет сохранить жизнь.
– Ну вот, рабочий класс, а туда же, – буркнул комдив. – Скажите ему: мы не расстреливаем пленных. Не то что они. Недавно целую заставу вырезали. Даже жену лейтенанта с детьми не пожалели. Но он обязан рассказать все!
На лице солдата отразилась борьба. Он снова уткнулся глазами в пол и замолчал.
– Надоел! – сердито махнул рукой комдив. – Уберите его!
И тут японец словно очнулся. Он заторопился, глотая слова. Руки его дрожали, судорожно дергался острый кадык. Юля едва за ним поспевала. Взвод, сообщил пленный, стоит в Хонде. Это форт-застава. Вокруг трехметровый земляной вал. Через каждые два-три метра железобетонные бойницы. Берега реки Коттонкай-Гава минированы… Есть еще укрепления на горе Хаппо. И на Футаго тоже. Но он там не бывал и ничего не знает…
Когда японца увели, комдив долго сидел задумавшись. Потом взял карту у начальника штаба, успевшего нанести на нее условными знаками то, о чем говорил японец.
– Крепкий орешек эта Хонда, – пробормотал комдив. – Но теперь, если что случится, мы хоть знаем, с чем придется иметь дело. А вот дальше темный лес. Даже толком не представляем, как выглядит Харамитогский укрепрайон. – Он помолчал, барабаня пальцами по столу. – Нервишки у них все-таки сдают. Волнуются, раз решились послать к нам разведчиков… Кстати, косы раздобыть сможете? – спросил неожиданно.