Говоря это, шеф ЦРУ прокручивал в голове разные варианты. Может, все-таки в самом деле Руби Гонзалес? С тех пор как она покинула Штаты, на Бакье убиты по меньшей мере пятьдесят иностранных агентов. Пожалуй, стоит почаще привлекать к работе представителей национальных меньшинств.
– По моим сведениям, у вас там мало людей, – сказал президент.
– Все вышло иначе, – попытался выкрутиться шеф ЦРУ. – Мы послали туда женщину – одного из наших «цветных» агентов. Там находится некто на фамилии Гонзалес. В результате все сработало как нельзя лучше. У входа во французский ресторан трупы чужих агентов складывают штабелями.
– Вы получили донесения от ваших людей?
– Еще нет.
– Где они теперь?
– Точно не скажу.
– Что они сделали за время пребывания в Бакье?
– Конкретно ответить не могу, – признался шеф ЦРУ полным отчаяния голосом.
– Значит, вы знаете не больше меня? – спросил в лоб президент.
– По правде сказать, сэр, я действительно затрудняюсь объяснить, почему Корасон возобновил с нами дипломатические отношения.
– Не тревожьтесь попусту. Я могу объяснить!
Отпустив главу ЦРУ, президент поднялся в свою спальню, где в ящике бюро его ждал красный телефон. Подняв трубку, он услышал знакомый голос доктора Харолда В.Смита:
– Слушаю вас, сэр.
– Примите мои поздравления. Бакья просит возобновить прерванные дипломатические отношения.
– Знаю, – сказал Смит. – Меня уже проинформировали.
Президент немного помолчал. Государственный секретарь и он сам узнали эту новость только пятнадцать минут назад. Когда же успел получить известия Смит? Неужели у него есть источники информации в Белом доме и Госдепартаменте? Однако президент не стал задавать лишних вопросов. Ему не хотелось знать слишком много о работе Смита.
– А вы-то знаете, как все это устроилось? – сухо спросил президент.
– За последние сорок восемь часов погибли сорок восемь иностранных агентов, – ответил Смит. – Полагаю, к этому приложили руку мои люди. А у ЦРУ на Бакье кто-нибудь есть?
– С большой неохотой, но они все же послали кого-то, – сказал президент.
– Мне сообщили, что один из их агентов – в тюрьме, – сообщил Смит.
– Так вытащите его оттуда. Но, главное, раздобудьте поскорее оружие Корасона.
– Агент ЦРУ – женщина, – поправил президента Смит.
– Ну, тогда вытащите ее. Но главное – аппарат. И еще, доктор, я хотел бы принести свои извинения за то, что хотел отозвать ваших людей. У них просто иная манера работать, и я к ней не привык.
– К ней никто не привык.
– Пусть они и дальше действуют в том же духе.
– Слушаюсь, сэр.
Так как правительство Бакьи устроило себе выходной, все три телефонные линии были свободны, и Смит беспрепятственно дозвонился до гостиничного номера Римо и Чиуна.
К телефону подошел Римо.
– Римо, говорит Смит. Как там обстоят?..
– Одну минуточку. Вы по делу?
– Естественно, по делу. Неужели я буду звонить в такую даль, чтобы просто почесать языком?
– Если по делу, передаю трубку тому, кто им занимается. Как вы, надеюсь, помните, я отошел от дел. – Римо крикнул в глубь комнаты: – Чиун, тебя Смит спрашивает!
– Я здесь нахожусь по приказу самого президента, – сказал Чиун. – С какой стати мне разговаривать со всякой мелкой сошкой?
Римо снова взял трубку.
– Он говорит, что его сюда послал президент, и он не понимает, к чему общаться с вами.
– Потому что я только что беседовал с президентом, – сказал Смит.
Римо вновь протянул трубку Чиуну.
– Он только что говорил с президентом.
Сидевший в позе лотоса Чиун легко, словно вспорхнув, поднялся на ноги.
– Сама по себе работенка неплохая, – сказал он, – только очень уж часто тревожат по пустякам.
– Придется пострадать. Настал твой час.
Взяв трубку, Чиун изобразил на лице широкую улыбку. Он подцепил эту улыбку в популярном женском журнале, где ее рекомендовали всем, кто хочет, разговаривая по телефону, «звучать» жизнерадостным и современным. Чиун не совсем понимал, что значит быть современным, но не сомневался, что жизнерадостным быть хорошо.
– Привет благородному императору Смиту. Низкий поклон ему от Мастера Синанджу. Да склонятся все перед силой и мудростью императора!..
– Хорошо, хорошо, – оборвал его Смит.
– Я еще не сказал самого главного, – продолжал Чиун. – Без этого нельзя продолжать. Все твари земные, птицы небесные и гады морские – да поклянутся все они господину в вечной верности.
– Чиун, скажите, что творится с Римо?
Чиун бросил взгляд на растянувшегося на постели Римо, прикидывая, не произошли ли с ним за последние несколько минут какие-нибудь важные изменения.