У палаток стало тише, слабо дымил костер, и до Валеры едва доносился ребячий говор и хохот: видно, у туристов был завтрак. Валера вспомнил о просьбе Василия Демьяновича. Поспешно оделся и с авоськой в руках заспешил вниз. В буфете за столиком сидели два человека и в молчании тянули из бутылок пиво. Буфетчица тряпкой смахивала с прилавка крошки, и Валера быстрым взглядом осмотрел витрину под стеклом и полки.
— Дайте десять пачек печенья, — попросил он, — пять пачек сахару и тридцать яиц.
— Сколько? — переспросила буфетчица, худенькая женщина в белом, не первой свежести халате.
— Тридцать, — повторил Валера.
— Куда тебе столько? — Буфетчица смерила его глазами с ног до головы. — Высиживать их собрался?
Валера даже не хмыкнул.
— Я не один... — В это время в буфет кто-то вошел, поздоровался, и Валера узнал Кирилла. Кирилл подошел к стойке и бросил ему: «Привет, призер!» Валера едва заметно кивнул и стал смотреть, как буфетчица роется где-то внизу, под прилавком, выкладывая пачки печенья и сахара. Потом она неторопливо отсчитывала яйца, и скоро у прилавка образовалась небольшая очередь: понабежали прыткие ребята в свитерах, ковбойках и куртках — не они ли раскинули этот лагерь?
Буфетчица пододвинула яйца.
— Ой, а нам хватит? — испуганно спросила тоненькая длинноносая девчонка в полосатой кофточке и узеньких брючках. Мы из похода и все поели.
— Яичек на всех может не хватить, — предупредила буфетчица.
— Слышал? — Кирилл громко постукал пальцами по стеклу витрины. — И здесь хочешь, быть первым?
— Ничего я не хочу.
— Тогда умерь, пожалуйста, аппетит. Прошу от имени общественности.
— А я не только себе беру! — огрызнулся Валера. — И здесь не висит объявление, сколько можно брать и сколько нельзя.
— А тебе нужно, чтоб висело?
— Нужно! — И вдруг Валера почувствовал, что на него смотрит не один Кирилл, а все туристы — конечно, это школьники, может быть, они и вправду голодные. Валера стал медленно и непоправимо краснеть. — Нас пятеро...
— Видал, какие у вас рюкзаки! — кажется, решил доконать его Кирилл. — На месяц продуктов захватили!
— А вам кто мешал захватить? — гнул свое Валера. — У нас взрослые люди, и...
— И поэтому едят, как удавы? — сказал кто-то, и в очереди громко прыснули.
— Один ваш толстяк с японским браслетом запросто проглотит десяток яиц вместе со скорлупой! И не крякнет.
Очередь опять грохнула. Уж это отпустил не школьник, а незнакомый очкастый старожил, видевший их вчера на дебаркадере. Валера уже был не рад, что начался спор. Он решил не сдаваться до конца.
— А я что, виноват? — сказал он.
— А браслет у него от высокого давления? Гипертоник? — не прекращал натиска очкастый. — Бедняга! На юг врачи ездить запретили, так он прикатил на Север, на старину? Да?
— Сами спросите у него.
— А кому берешь яички, не ему? — не унимался очкастый.
— Кому хочу, тому и беру, — отрезал Валера. — Хорошо, давайте двадцать яиц, а то эти дистрофики сейчас испустят дух.
— Наконец-то! — вдруг засмеялся Кирилл, он был выше Валеры на полголовы, и голос его раздавался сверху.
Лицо у Валеры горело. Он нечаянно коснулся локтем горячей руки Кирилла, стоявшего рядом, и отодвинулся от нее.
— Все? — буфетчица пододвинула к Валере пачки с печеньем и сахаром.
— Еще хлеба. — Валера хотел попросить, как велел Василий Демьянович, три буханки черного и три белых батона, но, покосившись на заметно выросшую очередь, попросил две буханки и два батона.
Получил сдачу и стал укладывать в авоську груз.
— Заготовитель! — сказал Кирилл. — Оптовик!
— Для обжор нужна карточная система! — опять подала голос длинноносая девчонка в полосатой кофточке, ее активно поддержали, буфет наполнился гамом и смехом.
Валера бочком двинулся к дверям.
— Не свались! — крикнул кто-то. — Всмятку разобьешься!
Валера вышел из дверей и столкнулся со старшим Архиповым. Поздоровался с ним, улыбнулся и, весь красный, неловкий и униженный, полез по трапу вверх, резко толкнул коленом дверь и услышал громкий всхрап Василия Демьяновича.
И вдруг рассердился на него и на Зойку, на этих безнадежных лежебок и лодырей, из-за лени которых он только что терпел столько насмешек.
— Подъем! — закричал Валера. — Через пять минут не встанете — пожалеете.
Лошадкины зашевелились под одеялами, стали зевать и потягиваться. Прихватив вафельные полотенца, Валера с отцом вышли из комнаты.