Солнца не было, но плотная чешуя лемеха, словно притягивая и собирая свет, шелковисто светилась под облаками и, казалось, отражала в себе небо и облака.
— Есть одна идея! — сказал вдруг Василий Демьянович. — Олег и Женя, вы оцените ее через пять минут. Беру билеты! — И он сунул знакомой уже тетке деньги.
У больших тесовых, недавно поставленных ворот с козырьком навеса толпилось довольно много народа — в том числе и школьники-туристы, и какие-то щегольски одетые приезжие в шляпах и плащах, прибывшие с нерейсовым катером, стоявшим у причала. То и дело слышалась нерусская речь.
Василий Демьянович быстро прошел через калитку в воротах, и они очутились внутри ограды, на широком дворе, поросшем истоптанной травой, кашкой и какими-то мелкими белыми цветками; меж церквами кое-где виднелись холмики вполовину или до конца сглаженных временем могил.
Валера поднял вверх голову: вскинутые в небо главки Преображенской показались ему круглыми, неподвижными облачками, не боящимися никакого ветра.
— Я сейчас, одну минуту! — загорячился Василий Демьянович и побежал, путаясь в полах плаща, куда-то за Преображенскую церковь, и оттуда донесся его зычный, просящий голос, и скоро он явился с длинной, слегка изогнутой, гниловато-темной, узорчатой с одного конца лемешиной.
— Ну, дошло? — он самодовольно расплылся в улыбке. — Повешу на стену, на самом видном месте: смотрите, любуйтесь — подлинный лемех с Преображенской!
— Ничего, — сказал Женя, — вы, оказывается, выдумщик, изобретатель оригинальных сувениров!
— У моего папы голова работает, — тотчас закрепила его мнение Зойка. — Правда, Валера?
— Тебе лучше знать. — Валера упорно не смотрел на нее. — Пошли в Преображенскую...
Впрочем, в главную церковь пока что не пускали, возле нее уже сбилась порядочная группка желающих, и худощавый пожилой экскурсовод, помахивая в пространстве указкой, говорил:
— Товарищи, вы находитесь перед подлинной жемчужиной русского деревянного зодчества начала восемнадцатого века.
Валеру кто-то дернул за куртку.
— И ты здесь? — перед ним стоял Кирилл.
— Я... А что? — не нашелся что ответить Валера.
— А я думал, что вы все еще лопаете где-нибудь яички с сахаром и заедаете печеньем.
Валера принужденно засмеялся и заметил нескольких ребят из очереди в буфете — здесь была и та длинноносая с белыми бантиками и с васильковым венком на голове.
— Уже полопали.
— Все? Все, что купил? — весело ужаснулся Кирилл. — Что ж так мало взял? Надо было сразу больше брать.
— А сам что говорил? Стыдил, давил на психику, заготовителем называл, чуть не драться лез.
— А ты и перепугался? Не бойся меня: я не страшный и не очень смелый. Понял?
— Это ты-то? — Валера ошеломленно уставился на Кирилла, но тут же сообразил: подначивает или разыгрывает. Кто ж всерьез признается в таком?
— Что, не веришь? — спросил Кирилл.
— А ты хочешь, чтоб я поверил? — осторожно сказал Валера.
— Хочу.
Валера озадаченно посмотрел на него.
В это время к ним подошла Зойка, засияла тугими щеками, заиграла перед Кириллом глазами:
— Значков уже нет.
— Правильно: я их скупил. Все — оптом. По примеру кое-кого... Не горюй — скоро еще привезут.
— А вот шкатулки мы купили и кое-что другое. — Зойка выпростала из рукава нейлоновой куртки пухленькую руку, красиво перехваченную на запястье браслетом из золотисто-желтых, до блеска отполированных дощечек.
— Порядок! — сказал Кирилл. — Так идет тебе, словно родилась с ним.
Зойка обворожительно встряхнула головой, так что темные волосы ее лихо взлетели над откинутым капюшоном куртки.
— Наши девчонки от зависти умрут! Ни у одной такого нет. Кто ж знал, что на Севере из дерева могут строить не только такие вот церкви, но и делать браслеты!
ГЛАВА 12
— Кирилл, где ты? — услышал Валера.
Увидев Павла Михайловича, он поспешно отошел от Кирилла и Зойки. Его мог увидеть отец — куда он, между прочим, подевался? Да и пусть Зойка останется наедине с Кириллом и вдосталь накокетничается — Валера не собирался ей мешать.
Экскурсовод между тем громко объявил, что в Преображенскую церковь ввиду ее преклонного возраста сразу все войти не могут, а только пятьдесят человек. Экскурсанты ринулись к высокому крыльцу, чтоб не отбиться от своих.