Только князь Гольцов упорно отвергал гибель экспедиции и повторял безутешному и сразу состарившемуся Аракчееву:
— Нет, они не погибли. Они на Земле или на Венере и рано или поздно вернутся. Я знаю, я чувствую это.
И разве энергичный секретарь клуба не был правь?
Наши друзья неслись в междупланетном пространстве, направляясь снова к родной Земле. Зеркало аппарата было поставлено прямо перпендикулярно к солнечным лучам, и потому этот последний переезд отнял немного времени. Когда путники были уже на полпути, Добровольский произвел свои последние "прощальные" наблюдения над Венерой. Она светила в виде громадного узкого серпа и нежно-голубоватый пепельный свет заливал все неосвещенное ее полушарие. Теперь для всех было ясно, что в реальности этого явления не может быть сомнения, и гипотеза Имеретинского о его происхождении становилась истиной, не требовавшей уже более доказательства.
18 мая 19… года "Победитель Пространства" вступил в верхние разреженные слои атмосферы Земли. Имеретинский повернул зеркало под прямым углом к Солнцу, и аппарат, готовый, казалось, пролететь мимо земного шара, ушедшего по своей орбите несколько в сторону, начал поворачивать к нему и догонять его, спускаясь в неосвещенном полушарии планеты. Зеркало великолепно сыграло роль парашюта, и "Победитель Пространства", в виде медленно катящегося по небу болида, спустился на поверхность Земли. Раздался сильный всплеск и шипение воды, быстро нагревшейся от накалившихся внешних стенок вагончика. Аппарат спустился в Каспийское море, близ селения Кумбаши, в нескольких верстах от города Ленкорани, Бакинской губернии. В поселке монахов Новоафонского подворья, занимавшихся рыбным промыслом в Кумбаши, несмотря на поздний час, падение аппарата в воду было замечено и сейчас же несколько рыболовов, сев в лодки, отчалили по направлению к месту падения.
Когда наши друзья и их серебряная птица были доставлены на берег, восторгам и радости их не было конца. Они благодарили изумленных монахов, помогших им так скоро выйти на берег и не в состоянии были заснуть вплоть до самого утра от богатства пережитых ощущений, и радуясь благополучному окончанию путешествия. На утро, подошедший пароход "Ленкоранец" взял их на борт и в тот же день доставил в Баку. Но еще прежде, чем он причалил к пристани, беспроволочный телеграф принес с палубы в город поразительную весть о возвращении экспедиции клуба "Наука и Прогресс". В тот же день вечерние газеты России и всех стран уже поместили жирным шрифтом дословно депешу переданную с "Ленкоранца":
"Достигли Венеры. Произвели важные наблюдения. Привезли коллекции. Благополучно спустились близ селения Кумбаши. Аппарат цел. Все здоровы. Шлем привет родным и знакомым.
Начальник экспедиции
В. Имеретинский."
В Баку на пристань встречать экспедицию собрался чуть не весь город. Местная администрация, представители ученых обществ и учреждений, депутации от рабочих, нефтепромышленников, представители татарскаго, армянского и грузинского населения Кавказа — все пришли встречать считавшихся заживо погребенными. На другой день на главной площади города состоялся многотысячный митинг, на котором Имеретинский сделал краткое сообщение о добытых экспедицией материалах и бывших с ними приключениях в дороге и на Венере.
Аракчеев, потрясенный радостью, едва не слег в постель. Он хотел во что бы то ни стало ехать в Москву навстречу экспедиции, но врачи отговорили его. На другой день утренние газеты пестрели статьями об экспедиции, но увы — в них не было, собственно, ничего нового. До своей речи на митинге в Баку Имеретинский многочисленным корреспондентам, осаждавшим его целым роем, не говорил ничего, желая, чтобы сведения об экспедиции не были искажены, а появились бы в виде его собственного непосредственного сообщения. Поэтому он отправил пространную телеграмму Аракчееву и в редакцию "Русских Ведомостей" и "Речи", где сжато описывал историю их последнего путешествия и изучения Венеры. Эта телеграмма могла быть выпущена редакциями газет только в виде экстренного прибавления, в утреннем же номере были только помещены портреты участников экспедиции и подробные сведения о местечке Бакинской губернии, Кумбаши, о котором до сих пор решительно никто ничего не знал. С этого же времени оно становилось историческою достопримечательностью. Описывался болотистый и лихорадочный климат этой местности, был помещен даже снимок Новоафонского подворья в этом поселке, подробно рассказывалось о рыбном промысле живущих там монахов и о том, как они солят в чанах рыбу, сколько ее вылавливают и продают и т. п.; сведения, в сущности, решительно не имеющие никакого отношения к делу. Изо всех частных сообщений было только одно интересно и загадочно — это сообщение корреспондента "Нового Времени" о том, что с экспедицией неотлучно находится профессор "Соседней Страны", Штейн. Газета терялась в догадках относительно его появления в Баку, она допускала, что он мог быть на геологических исследованиях ледников Кавказа и, узнав о возвращении экспедиции, прибыл поздравить ее участников, но в то же время делала недвусмысленный намек на всегдашние интриги "Соседней Страны" относительно России, не чуждые и корпорации ученых…
"Биржевые Ведомости" в своем вечернем выпуске комментировали сообщение "Нового Времени" по своему. Из каких-то "высокоавторитетных" источников они узнали, что тот, кого корреспондент "Нового Времени" считал профессором Штейном, в действительности не он, а личность в высшей степени загадочная, являющаяся по-видимому одним из жителей Венеры, которого взял с собою Имеретинский.
Однако через какой-нибудь час после этого вышло экстренное добавление к "Речи", где приводился текст сообщения Имеретинского. Из него видно было, что экспедиция клуба "Наука и Прогресс" встретила на Венере профессора Штейна, участника подобной же экспедиции, снаряженной в "Соседней Стране", но потерпевшей крушение при спуске на Венеру, при чем "другой участник экспедиции" погиб, третий же умер во время пребывания на планете от укуса скорпиона. Имена их не назывались. Это был тактический прием Имеретинского. Еще будучи на Венере, как-то раз перед самым отъездом, когда профессор Штейн был в горах, с общего согласия было решено, в случае благополучного возвращения на Землю, во избежание могущих быть осложнений в дипломатическом мире, умолчать впредь до выяснения обстоятельству о бывшей бомбардировке их "Победителя Пространства" смертоносными орудиями "Patria" в междупланетном пространстве, а также не называть имени Штернцеллера.
Все участники экспедиции свято соблюдали взаимное обещание и под различными предлогами уклонялись от бесед с корреспондентами газет, роем кружившихся над их триумфальным поездом.
Утренние газеты следующего дня посвятили большие передовые статьи вчерашнему сообщению Имеретинского. Профессор Штейн заслонил собою всю научную сторону экспедиции: о ней уже ничего почти не писалось и все внимание газет было сосредоточено на загадочной экспедиции "Соседней Страны", о которой до сих пор никто ничего не слыхал. Все ахали и удивлялись тому, как наши соседи хорошо умеют хранить тайны! Газеты отмечали неудовлетворительность сообщения Имеретинского, в недоумении ставили вопросы, стараясь сами на них ответить, и путались в догадках. Непонятно было, почему в сообщении Имеретинского не названы остальные участники экспедиции "Соседней Страны" и не сказано, на каком аппарате и когда спустились они на Венеру. "Новое Время" особенно настаивало на ответе на последний вопрос — до приезда туда экспедиции Имеретинского или после? Оно не сомневалось, что до приезда — и не безосновательно видело здесь интригу "Соседней Страны".
Вечером, когда Имеретинский и его друзья мчались в экспрессе в Петроград, Гольцев, пришедший к Аракчееву, сообщил ему, что во всех кинематографах Петрограда уже демонстрируется фильма, изображающая встречу экспедиции в Баку. Аракчеев не любил кинематографа, так как глаза его утомлялись после сеансов, но на этот раз он не мог выдержать и вместе с Гольцевым отправился смотреть свою дочь и ее спутников. Престарелый граф не мог удержать слез, когда увидел на экране свою Наташу веселой и смеющейся, под руку идущей с Имеретинским с пароходной пристани в Баку к поданным им лошадям…