Наташа пошла наверх и принесла подзорную трубу.
Мнимый камешек оказался насекомым, похожим на стрекозу.
Это было действительно в высшей степени странно: откуда могла взяться стрекоза в холодном эфире, за миллион килом. от Земли? Каким образом попало живое существо в это мертвое царство безмолвия? Тщетно задавали себе путешественники такие вопросы, никто не мог ответить на них.
Когда прошла первая минута волнения, то зоолог засвидетельствовал, что таинственное насекомое несомненно принадлежит к семейству Libellulidae, т. е. стрекоз. Но является ли оно одним из известных уже ученым видов или нет — этого зоолог не брался определить за дальностью расстояния.
Нежные крылышки насекомого переливались на солнечном свете; стрекоза постепенно отставала от аппарата, но окончательно скрылась из виду лишь через 4 часа.
Флигенфенгер все время изучал ее, стараясь уловить малейшие детали строения, и в конце концов получил прекрасный рисунок.
Само собой разумеется, что стрекоза была мертва, ибо ни один организм не может жить без воздуха и пищи и при температуре близкой к абсолютному нулю.
— Нельзя ли подойти поближе к ней и постараться достать интересное насекомое, попросил зоолог Имеретинского. Стрекоза из небесного пространства! Ведь это произвело бы фурор среди энтомологов всего мира.
Но изобретатель решительно восстал против каких бы то ни было нарушений маршрута. Ловля стрекозы замедлит падение аппарата и таким образом экспедиция потеряет несколько дней. Мольбы Флигенфенгера были тщетны и Имеретинский остался непреклонен. Через 4 часа, как сказано выше, стрекоза исчезла из виду.
— Меня больше всего удивляет, сказал Добровольский, что наша оригинальная попутчица летит не с такой же скоростью, как аппарат.
— Отчего? — спросил зоолог.
— Очень просто. Мы так сказать падаем с Земли на Солнце, тоже самое и стрекоза. А так как в безвоздушном пространстве все тела падают с одинаковой скоростью, то стрекозе нет причин отставать от нас.
— Но почему ты уверен, что стрекоза непременно земного происхождения? Отряд сетчатокрылых или точнее ложносетчатокрылых, к которому принадлежат Libellulidae, очень древнего происхождения. Он существовал на Земле задолго до появления млекопитающих. Может быть, наша стрекоза увидела свет на планете, которая переживает каменноугольный или меловой период.
— Да, конечно. Во всяком случае остается открытым вопрос, каким образом она преодолела притяжение своей планеты и вышла из ее атмосферы?
— Я думаю, — сказал изобретатель, что насекомое было подхвачено сильным восходящим током воздуха и унесено в его верхние слои; а там, действием какой-нибудь неисследованной электрической или магнитной силы, оно было брошено в межпланетное пространство и стало падать на Солнце. Теперь его, вероятно, задерживает лучевое давление и поэтому мы его обогнали.
Странная встреча целый вечер занимала умы путешественников, и разговор все время вертелся около стрекозы, которую Флигенфенгер назвал Libellula Aetheri (Стрекоза эфира).
Покидая пределы Земли, члены экспедиции думали, что путь до Венеры будет однообразен. Они представляли себе межпланетное пространство почти совершенно пустым и никак не ожидали, что путешествие их окажется столь интересным. Между тем почти каждый день приносил им что-нибудь новое, и впечатления быстро сменялись. Эфирный океан, особенно в ближайших к Солнцу частях, оказался вовсе не таким пустынным, как можно было предполагать. Он имел свои острова и подводные скалы и даже в лице Libellula Aetheri свою фауну.
Пассажиры "Победителя" внесли в свои дневники много ценных наблюдений и интересных приключений. Оригинальность окружающих условий и красота во всем своем великолепии развернувшегося звездного неба, конечно, только увеличивали привлекательность экспедиции.
Поэтому, если когда-нибудь установятся правильный сношения с Венерой и другими планетами, пусть никто не боится долгого и скучного переезда. 40 или 50 дней, проведенных в черных безднах пространства, пронизанных миллионами лучей Солнца и других небесных светил, среди метеоров и комет — не покажутся скучными. Мы не говорим уже о величии цели небесного путешествия, о несравненном наслаждении ступить на почву другого мира, где каждый шаг открывает новые тайны природы, где каждый взгляд развертывает неизведанные чудеса вселенной!
Не успели путешественники занести в свои журналы описание встречи со стрекозой, как новое впечатление дало им возможность лишний раз убедиться, что межпланетное пространство вовсе не так пусто, как стеклянный колокол, из которого выкачан воздух.
Последнюю часть ночи, или вернее, времени, предназначенного для сна, дежурил Добровольский. С самого начала он заметил, что ему все звезды кажутся какими-то туманными. Астроном объяснил это тем, что плохо выспался, и потому неясно видит. Но странное явление все усиливалось и наконец даже Солнце подернулось легкой дымкой. Крайне заинтересованный Добровольский разбудил своих спутников на полчаса раньше. Они все также заметили туман, окружающий вагончик. После этого сомнений быть не могло: аппарат действительно проходил туманную массу, т. е. скопление метеорной пыли.
Вскоре этому нашлось еще одно доказательство: вместо того, чтобы по-прежнему постепенно увеличивать свою скорость, "Победитель Пространства" стал замедлять падение. Сопротивление пылинок задерживало его. Аппарат потерял в скорости 1 килм. в сек., и также замедление в конечном результате должно было удлинить путешествие почти на целые сутки.
Если бы облако, в которое попал "Победитель Пространства", было больше, то, может быть, исполнилось бы мрачное предсказание Штернцелера; путешествие настолько затянулось бы, что у экспедиции не хватило бы провианта и кислорода. Однако и без того прохождение сквозь пыль продолжалось целых 22 часа, и только к утру восьмого дня Солнце засияло ярко по-прежнему.
Имеретинский решил воспользоваться случаем и во что бы то ни стало достать и исследовать некоторое количество метеорной пыли. Для этой цели изобретатель хотел выставить наружу сачок из плотной материи.
— Но как же вы это сделаете? — спросил его Добровольский. Ведь если открыть окно, то часть воздуха из вагона моментально вылетит, и мы рискуем остаться без азота. Заменить его нечем, а дышать чистым кислородом безусловно невозможно.
Имеретинский задумался.
— Да, открывать окно нельзя; но я попробую воспользоваться аппаратом для удаления углекислоты.
Идея оказалась удачной. К сосуду с жидкостью для поглощения вредных газов прикрепили небольшой сачок. Надо помнить, что сосуд этот периодически выдвигался наружу, при чем механизм был устроен так, чтобы не терялся воздух. Снаружи из жидкости выделялись растворенные газы, и через некоторое время сосуд возвращался обратно в вагон. Каждые двенадцать часов механизм заводился и действовал автоматически.
Когда сачок оказался снаружи, Имеретинский посредством веревочки, конец которой остался в вагоне, повернул его так, чтобы он, благодаря движению "Победителя Пространства", захватывал пыль. Сосуд дольше обыкновенного удержали снаружи и, таким образом, в сачок набралось достаточно метеорной пыли. Ловкий маневр удался вполне, и изобретатель принялся за анализ полученного вещества. Результат оказался таким, какого и следовало ожидать. В состав космической пыли входили те же элементы, которые найдены в метеоритах, т. е. прежде всего железо и в меньшем количестве магний, кремний и проч. Все эти элементы уже известны на Земле.
Окончив работу, Имеретинский сказал:
— Везде в пространстве мы находим те же вещества; они должны иметь общее происхождение.
Эта фраза послужила поводом для очень интересного спора между изобретателем и астрономом.
— Я не верю, возразил последний, в так называемое единство вещества. По-моему, все элементы так же стары, как сама материя: золото всегда было золотом, а водород — водородом.
— Как же вы смотрите в таком случае на мировой эфир?
— Да, да, — вставил Флигенфенгер, — я давно хотел спросить об этом. А то все слышу эфир, эфир, а что это за зверь — не знаю.
— Относительно эфира я придерживаюсь взгляда нашего знаменитого химика, Дмитрия Ивановича Менделеева. Эфир есть совершенно самостоятельный элемент; вероятно тот, который помещается в нулевой группе нулевого ряда периодической системы.