– Общеизвестно, что если кто-то что-то любит, значит, он хочет это использовать, – хмыкнул Хирро. – Я вот, например, просто обожаю печеную дичь с пряностями. – Он потянулся к столику у стены и стащил ароматный кусок дичи прямо с противня, который забыли унести оттуда в кухню.
– Хирро, где твои аристократические манеры! – возмутилась Анор.
– А я могу понять Могрифа – по крайней мере в том, что он говорит о серых, – вздохнула Раундала. – Иногда мне кажется, что они сами с наслаждением превратили бы меня в зомби, если бы могли.
– Ты говорила, что у меня, чудо, а не слуги, – напомнил ей пиртянин, – но когда я только начинал налаживать поместье, они доставили мне столько неприятностей, что я сам, наверное, с наслаждением превратил бы их в зомби, если бы не был так брезглив – зомби, по крайней мере, в точности выполняют то, что им приказали.
– Не наговаривай на себя, мой мальчик, ты никогда не сумел бы заставить себя сделать это. – Ринальф одарил его солнечной улыбкой. – Спектр магии весьма широк, и если в маге есть сродство к чистому огню, магия темного огня останется для него чужой.
– Я знавал и таких магов, которые никак не могли определиться, с какой энергией им лучше работать, – заметил на это Хирро. – Подумайте сами, учитель: Гестарт стащил ваши амулеты – нехорошо, конечно. А что сделали мы? Залезли к нему, как заправские взломщики, и стащили амулеты его учителя. По ошибке, правда, но, заметьте, возвращать их мы не собираемся. Я-то уж точно не собираюсь, потому что это вредные и опасные игрушки, но, если задуматься, чем я лучше Гестарта? Разве я не сделал то же самое?
– Ты сделал это в ответ на его поступок, а он – по собственной инициативе, – сказала Раундала.
– Может, и он сделал это в ответ на какое-то событие, случившееся не здесь и не сейчас, – пожал плечами Хирро. – Возможно, даже не сознавая, почему он так поступил.
– Не отвлекайся на философию, Хирро, – подал голос Балтазар. – Я согласен, бессмысленно спорить о том, кто из нас светлее, а кто темнее, но раз уж мы оказались на разных концах рычага, нам нужно позаботиться, чтобы другой конец не хрястнул нас по башке. Есть такая необходимость, и ничего с ней не поделаешь.
– Там говорилось об опасности, – напомнил Зербинас. – Лист начинается с того, что Могриф вычислил какую-то опасность и его улдар согласился с ним.
Все замолчали. Ринальф взял листок с переводом и еще раз перечитал начало.
– Я размышлял над этой фразой во время перевода, – сказал он. – Пропущенные слова могут полностью изменить ее смысл. Возможно, там стояло «будет устранена» и тогда нам вообще не о чем тревожиться. Возможно, эта опасность касается чего-то такого, что не имеет к нам отношения. В конце концов, любые опасности для наших врагов – наши союзники.
– Да, но почему он так озабочен созданием некоего кольца силы? – возразил Зербинас. – И, обратите внимание, тон записки говорит о том, что Могриф ищет возможных союзников. По-моему, все эти выпады в адрес серых и белых вызваны тем, что их нельзя привлечь для какого-то важного дела.
– Вот уже пять лет, как Могриф исчез. – Раундала забрала листок у Ринальфа и тоже перечитала записку. – Возможно, он действительно в опасности или даже погиб.
– Для Асфри это не потеря, девочка моя, – заметил Ринальф, – но то, что является опасностью для такого могущественного мага, как Могриф, не может не настораживать.
– Но Гестарт совершенно спокойно относится к его отсутствию, – вставил слово Хирро. – Он уверен, что его учитель вернется – значит, предупрежден, что отлучка будет длительной.
– Раз уж мы ввязались в эту историю, самым разумным будет последить за башней Могрифа, – откликнулся со своего диванчика Балтазар. – Тогда мы сразу узнаем, если он вдруг туда вернется, а заодно узнаем также, чем без него занимается его ученик. Возможно, это окажется не менее интересным.
– Слежку заметят, – сказал Хирро. – В окрестностях башни негде спрятаться.
– А зачем нам следить самим, если есть ритуал вызова соглядатаев? – удивился Балтазар. – Мы вызовем их, чтобы они докладывали обо всем Ринальфу, а сами займемся другими делами. Например, как вы представляете себе свои путешествия по междумирью, которые наверняка понадобится совершать? У кого из нас есть скакуны?
Участники собрания растерянно переглянулись. Волшебные скакуны имелись только у Дагона и самого Ринальфа, это были бунги, брат и сестра – небольшие, напоминающие крылатых антилоп существа, неспособные свезти на себе рослого мага.
– Мне не нужен волшебный скакун, – прозвучал наконец голосок Фэра. – Мы, крылатые, можем летать по междумирью – так мне говорил учитель Тиоль.
– А ты умеешь это делать? – спросил Ринальф.
– Нет, но Чанк мне все объяснит. Он тоже это умеет.
– Это хорошо, что вы оба имеете способность к полетам по междумирью, но Хирро для этого нужен лар, как и Зербинасу с девочками, – Ринальф попеременно остановил взгляд на каждом из упомянутых магов, – а Балтазару, думаю, и лара будет мало. Пожалуй, во всем магическом бестиарии не найдется волшебного скакуна, который свезет такого мощного во всех отношениях мага, как Балтазар.
– Да, учитель, а то бы я давно обзавелся им, – прогудел Балтазар. – Из-за меня и Дагон вынужден оставлять своего Тьо-Тина, потому что неудобно, когда кто-то верхом, а кто-то пешком.
– Дракон свез бы тебя, Баал, – подсказала Анор.
– У каждого вида волшебных существ свои традиции, пташечка, – гулко вздохнул тот. – Драконы чрезвычайно привержены своим вековым традициям, по которым у них принято не возить на себе магов, а кушать. Потреблять не наружу, а внутрь, так сказать. Но, возможно, кто-то из присутствующих водит знакомство с драконами и может замолвить за меня словцо…
Недоговоренная фраза Балтазара повисла в воздухе, сохраняя отчетливый вопросительный оттенок. Взгляд могучего мага поочередно остановился на новичках, но и Зербинасу, и Фэру нечем было ответить, кроме молчания. Вместо них заговорил Хирро:
– Трудно сказать, к лучшему или к худшему, но эти драконы – такие редкие твари. Ни у кого из нас, к сожалению, нет знакомства и с другими волшебными скакунами, кроме бунгов, а бунги слишком хрупки для нас, чтобы просить Тьо-Тьо или Тьо-Тина познакомить нас с кем-то из их племени. Видимо, нам следует обратить первоочередное внимание на расчеты, о которых упоминал Могриф – и тогда мы, возможно, сумеем попасть на упомянутый остров по каналу.
– А обратно? – встревожился Зербинас, еще не забывший, как они с Хирро искали выход с острова.
– Ну… для чего-то же рассчитывал Могриф время пересечения каналов с островом… – протянул пиртянин. – Учитель, у вас еще остались записки? Там ничего об этом не сказано?
– Нет, ничего, – ответил Ринальф. – У меня не переведено еще два листка, но это не записки Могрифа. Видимо, это страницы из дневника Талатша, о котором упоминал некромант – текст здесь сложнее и написание букв несколько иное, поэтому мне потребуется время, чтобы быть уверенным в переводе. Пока у нас есть что делать, а где-нибудь через месяц мы соберемся для ознакомления с их содержанием. Двух недель мне будет достаточно, но мне хотелось бы, чтобы Раундала…
– Знаете, что я вспомнил! – вдруг подскочил на месте Зербинас, перебив великого артифактора. – Перед тем, как попасть сюда, я разговаривал с другом по трансовой связи – и он сообщил мне, что у него есть волшебный скакун! Я уверен, Гримальдус не откажется помочь нам со скакунами, если у него будет хоть какая-то возможность.
Все глаза мгновенно обратились к Зербинасу.
– А какой у него скакун? – живо спросил Балтазар.
– Лар.
– Это замечательно, – обрадовался Ринальф. – Лары – лучшие скакуны междумирья, и они любят сотрудничать с магами, потому что не могут выходить туда в одиночку. Я сам когда-то мечтал о ларе, но в молодости мне не довелось встретиться с огненным скакуном, а теперь у меня есть моя очаровательная бунга Тьо-Тьо. Если знакомство с ларами получится, всем нам очень повезло. Кроме тебя, нужен скакун для Хирро, а также Раундале и Анор.